Чужая жена. Пари для графа - Елена Байм

страшными ранами. Я со страхом вглядывалась в их лица, пытаясь отыскать Алекса. Навстречу мне вышел лекарь, он сухо поблагодарил за привезенные лекарства и проводил до комнаты, где лежал мой муж. На негнущихся ногах я зашла внутрь.

Бледный, покрытый испариной, с отросшей щетиной, Алекс дремал, изредка вздрагивая во сне.

- Леди, вы знакомы с нашим капитаном? – раздался голос справа.

Я кивнула, не в силах произнести ни слова.

- Наш капитан - настоящий воин! – подхватил третий. – Как он лихо крушил повстанцев! Леди, а вы кто ему?

- Не смущай девушку. – раздался скрипучий голос пожилого мужчины, лежащего возле стены с видом на сад.

- Так я не из праздного любопытства, Вил, я за капитана переживаю. Два года воюем, а ему и писем никто не шлет, в госпиталь один раз друг приезжал, хотя пятый раз в лазарет попадает. И ведь сколько раз ему наши говорили, капитан, не лезь на рожон, так нет, впереди всех, так сказать собственным примером воодушевляет.

- Ты не понял Грег, - грустно произнес первый юноша, с перебинтованной головой. – Капитан смерти ищет, вот и лезет вперед.

- Зачем ему умирать? Молод, богат, все при нем. Нет причин беззубую раньше времени кликать.

- Так у него это … любовь неразделенная. Я слыхал, как он другу каялся, что виноват перед ней, перед девицей видать, хочет грех искупить, вот и полез в пекло. Горячился, мол жизнь ей испортил, а так помрет, вдовой станет и замуж выйдет за любимого, да с приданым.

- Помолчите, лишь бы брехать. – проворчал старик.

– Любит он ее, любит, да как подступиться не знает, вот и запутался, капитан. – вступил в разговор раненый, с рваным открытым ранением на плече. – Я с ним с первого дня. Все победы девице той посвящает, да ленту ее бережет, на меч повязал, и без него никуда. И сюда несли, а меч не выпускал. Да вот он, под лежанкой лежит…

Все это время я стояла растерянная, затаив дыхание и прислушиваясь к беседе солдат. Радовалась, наконец-то Алекс нашел свое счастье, только странно, что возлюбленная не пишет. Но когда солдат заговорил про вдову, первое смутное волнение охватило тело. Я стала прислушиваться еще сильнее, стараясь не дышать и не отвлекать на себя внимание.

- Быть такого не может, не может… - шептала я, мотая головой, когда раненый рассказывал про меч с лентой. Это была моя фантазия, моя мечта, подарить синюю ленту своему возлюбленному и никому, даже сестре я не рассказывала об этом, доверив свои сердечные дела потрепанному старенькому дневнику.

Я сделала пару шагов к настилу, на котором лежал Алекс, и опустилась на колени.

- Бедный, что ты наделал. – прошептала я, перебирая пальцами его волосы. Алекс немного пошевелился, но глаз не открыл.

- Горячка. – коротко бросил неразговорчивый старик и перевернулся на дугой бок.

Стерев кружевным платком капли пота со лба мужа, я наклонилась ближе и прошептала ему на ухо:

- Вернись, прошу, мы тебя очень ждем.

Поднимаясь с колен, я краем глаза успела заметить пресловутый меч с синей лентой. Сомнений быть не могло, Алекс читал мой дневник, и исполнил мою мечту. Мое сердце кольнуло и бешено забилось.

За эти годы я свыклась со своей незавидной долей, приняла решение аннулировать брак, как только Алекс возвратится, но сегодня мое сердце дрогнуло, а уверенность впервые поколебалась. Перед смертью не врут.

___

41. Эмма Бреннон

Долго упрашивать Главного лекаря, чтобы мне разрешили ухаживать за мужем, пока он в беспамятстве, не пришлось. Сестер милосердия не хватало. В итоге, помимо Алекса я обрабатывала раны и ухаживала за всеми пятью солдатами, лежащими вместе с ним в комнатке.

Представиться своим именем мне не хватило храбрости. Я назвалась Кларитой, дочерью Управляющего поместьем, мол приехала сообщить, что дела наладились и привезла лекарств. За три недели, проведенные вместе, мы успели подружиться и многое друг о друге узнать.

Один раз Грег завел разговор о хозяйке поместья, костеря меня последними словами как злобную, расчетливую негодницу, не удосужившуюся поинтересоваться мужем. Я молчала, не в силах поднять головы. Что я могла ответить? Мне бы самой разобраться, для начала.

Неделю я неустанно ухаживала за ставшим таким родным мужем, каждое утро вознося молитвы о его здоровье. Лихорадка отступила. Рана на ноге начала по-тихоньку затягиваться. Раненого Алекса не сразу смогли оттащить с поля боя, из-за чего рана нагноилась, и лекарь переживал, что не сохранит ногу. Для меня главным было, чтобы муж выжил, а с остальным разберемся.

К середине второй недели Алекс ненадолго пришел в себя, и мне пришлось спрятать лицо за медицинской маской. Я сделала это импульсивно, сама не знаю почему, видимо разволновалась. А потом просто не хватило сил признаться. Пусть считает, что за ним ухаживает дочь Управляющего.

Следующие шесть дней пролетели незаметно. Я обрабатывала его раны, делала перевязки, обтирала тело, чтобы не образовались пролежи, разминала мышцы рук. Алекс был еще слишком слаб. Много спал, в периоды пробуждения молча смотрел в потолок, совершенно не реагируя ни на кого, на меня в том числе.

Сегодня Вил проговорился, что я прислуга из графского Поместья. Муж сразу оживился, приподнялся на локтях, внимательно всмотрелся в мое лицо и, облизав сухие потрескавшиеся губы, хрипло произнес:

- Эмма… моя жена… нашлась?

Я кивнула.

- В порядке?

Кивнула вновь. Алекс без сил упал на кровать и закрыл глаза. Казалось, этот вопрос отнял все его силы.

- Спасибо. – еле слышно прошептал он, и я так и не поняла, кого он благодарил.

Вечером при выходе меня поджидал Главный лекарь. Он сообщил, что завтра утром приезжает проверка, будут высокопоставленные лица, приближенные к Императору. Поэтому как не прискорбно, но мне нужно срочно покинуть их деревню, иначе за это грубое нарушение грозит наказание, как мне, так и ему. Я хотела было пойти и записаться в сестры милосердия, чтобы на законных правах остаться рядом с Алексом, но это было не так просто. Понадобится, минимум, месяц, чтобы получить все разрешения.

Главный лекарь меня заверил, что жизни Алекса ничего более не угрожает. Ногу ему сохранят, благодаря мне запас лекарств восполнен, так что скорее всего через месяц – два следует ждать его домой.

- Я лично напишу прошение Императору, чтобы капитана Бреннона комиссовали. – глубоко вздохнув, сказал этот грустный пожилой мужчина в нелепых очках и белом халате.