Любовь не предлагать - Алекс Коваль

после матча, да? Ты же порадуешь своего чемпиона? – В сопровождении с поигрыванием бровями – я окончательно впадаю в истерику, начиная закатываться от смеха. – Ну и чего ты ржешь?

– Ар… с… ений, – похрюкиваю, отсмеявшись, – с таким безгрешным взглядом можно выпрашивать конфету в магазине, но точно не минет! Неужели с кем-то такое прокатывает?

– С кем-то, может, и прокатывает, – бурчит обиженно засранец, – но лично я так унижаюсь только перед тобой, Царица.

– Точно, я и забыла, что девяносто девять процентов женщин сами на тебя запрыгивают, – фыркаю, отступая и поправляя съехавший с плеча халат. Плотнее затягивая пояс на талии.

– Вот! Меня стоит уже хотя бы за это пожалеть и осчастливить. – Жестом великого фокусника вручает мне букет разноцветных хризантем, который в пылу страсти оказался на пуфике у двери.

– Неплохая попытка, но не переводи тему, – щурюсь, забирая цветы. – За что «это»? Давай-ка поподробней. Я тебя чем-то не устраиваю? – заламываю вопросительно бровь.

– За то, что мне в жизни не посчастливилось споткнуться о тот самый пресловутый один процент вероятности, которая то динамит меня, то по полной и без зазрения совести пользует. Ты задеваешь мои мужские чувства и ущемляешь достоинство.

– Правда? Хм, – опускаю задумчивый взгляд на ширинку Бессонова, – знаешь, оно не выглядит ущемленным. Вполне себе такое… нормальное.

– Нормальное? – оскорбленно вспыхивает Бес. – Больше среднестатистического, вообще-то!

– Оу, правда? А так и не скажешь. Но спасибо за информацию, я погуглю и на следующую нашу встречу приду с линейкой. Пятнадцатисантиметровой хватит?

– Ты невыносима. Почему я все еще тебя терплю, не знаешь?

– Возможно, ты мазохист и любишь, когда тебе делают больно? Пройдешь, кстати?

– Думаю, не стоит.

– Да? А вот с моего ракурса вполне себе стоит…

– Боги! – закатывает глаза Бессонов, посмеиваясь. – После отношений с тобой мне определенно понадобится целый курс с психотерапевтом. Ты с ноги вышибаешь все мои представления о женщинах, Царица.

– Да, я такая, – расплываюсь в довольной улыбке. – После встречи со мной твоя жизнь никогда не будет прежней.

– Нисколько в этом не сомневаюсь. Я или вздернусь на канате из собственных комплексов, или мы поженимся.

– Никогда не говори это страшное слово.

– Какое? Вздернусь?

– Поженимся.

– Почему это? – спрашивает Бессонов с таким видом, будто я ему только что нож в сердце воткнула по самую рукоятку. – Я настолько для тебя плох?

– Ты правда хочешь поговорить об этом, стоя на пороге? Нет, – машу рукой, – по-другому. Просто: ты правда хочешь об этом поговорить?

– А ты неужели ни разу, хотя бы на мгновение, не задумывалась, какие мы могли бы быть муж и жена?

Пум-пум-пум…

– И какие же? – хмыкаю я. – У которых вся жизнь война? Мы и часа не можем провести вместе без соревнований в остроумии. Мы по умолчанию бесим друг друга, разве нет?

Бессонов мрачнеет. Сдвигает свои брови к переносице, заявляя:

– Ну, во-первых, в остроумии соревнуешься только ты, а я молча позволяю тебе это делать, зная, что это твоя любимая защитная реакция. Тебе так проще, ладно.

– Не пр… – начинаю, но картинно выгнутая бровь Арсения заставляет прикусить язык.

Да ну нет! Или…

А что, если он прав?

Дьявол!

Приходится признать, что действительно девяносто процентов всех колкостей вылетают из моего рта. И от этого неожиданно становится неловко. Это что, я настолько ершистая?

– Что там дальше? – кивает Арсений, не сводя с меня внимательного взгляда. – Бесим друг друга? Ты не бесишь меня, Марта. И никогда не бесила. Сюрприз. Мне хорошо рядом с тобой. Комфортно. Интересно, горячо и…

– Как на пороховой бочке?

– Не без этого, конечно, – посмеивается парень. – В общем, – растирает переносицу, – не знаю, я вот, пока ехал сюда, с легкостью представил себе, какое у нас могло бы быть совместное будущее.

– И какое?

– Яркое.

– Пожары в лесах тоже ярко полыхают, но это не делает их хорошими, когда они сносят подчистую тысячи гектаров.

Арс, вздохнув, качает головой. Я, поняв, что в очередной раз съязвила, стыдливо упираю глаза в мужской кадык, кусая губы. Прижимаю к себе несчастный букет хризантем, как последний оплот защиты, и лихорадочно пытаюсь унять набирающее разбег взволнованное сердце.

Что происходит?

Что он делает?

Почему все рушит?

Хорошо же и так было!

Зачем нам все эти «взрослые» разговоры о важном?

Хочется по-детски заткнуть ладонями уши и отгородиться от тех мыслей и сомнений, что всколыхнули в душе слова Бессонова.

У нас нет совместного будущего! Нет и быть не может. Точка. Я не подхожу ему. Он не подходит мне. Да о чем говорить, если через месяц этот сексуальный засранец улетит за океан, а я останусь здесь? Вы видите перспективы? Вот и я нет. Ни одной. Впереди только мрак.

– Знаешь… кхм, – откашливаюсь я, суетливо перекладывая букет в другую руку, – мне не нравится серьезность, какую принимает наш разговор. Я не понимаю, к чему ты клонишь. И, честно говоря, понимать не хочу.

– Жизнь не может быть бесконечной комедией, Обезьянка.

–Но и драму я не заказывала, Бессонов. Спасибо, ее мне до тебя хватило. Если ты помнишь, мы сошлись на том, что нам обоим не нужны обязательства, трудности и выяснения отношений. Нам прикольно, классно, легко и весело. У нас классный секс. Так и давай не будем его портить этой пресловутой серьезностью? Что поменялось за две, блин, недели? Бытовуха по-прежнему не для нас. По крайней мере, не для нас с тобой вдвоем, – машу пальцем между нами, – понимаешь?

– Просто признай, что тебе страшно.

– Хорошо. Как только ты признаешь, что приехал ко мне, не имея ни малейшего понятия зачем.

– Я хотел попросить тебя прийти на сегодняшнюю игру.

– А-а-а, – тяну я, посмеиваясь, – ну вот все и встало на свои места. И мой ответ, разумеется, нет. Мог даже не спрашивать.

– Почему? Можешь привести хотя бы один внятный аргумент?

– Потому что.

– Я просил внятный.

– Мы трахаемся, Бессонов!

– Я открою тебе страшную тайну, но все пары это делают, вау, да?! – начинает заводиться парень.

– Пары – да. Но мы-то не пара. Очнись, – щелкаю пальцами перед глазами кретина-затейника.

Игра! Он собрался притащить меня на игру! Да еще и куда? Небось в тот самый элитный сектор для жен-наседок, которые весь матч только и делают, что кудахчут о своих идеальных благоверных и офигеть каких талантливых отпрысках? Фантастика! Просто, мать твою, фантастика! А меня ты спросить не хочешь, надо оно мне или нет?!

– Вот я и пытался плавно подвести к тому, что нам ничего не мешает ей стать, – разводит руками Арсений.

Вот теперь я офигеваю вконец.

Он серьезно это сказал?

Ничего не мешает?

– Ты головой ударился,