Любовь с пятого этажа - Дарья Милова

Как стекло. Ходил в офис, забирал Варю, молчал, спал по два часа. И ни разу не сказал, как ему больно. Только однажды... я увидела, как он плакал. В ванной. Думает, что я не слышала.

Я сжала кружку в руках. Слёзы подступили сами.

— Алиса, — продолжила она мягче. — Он впервые начал жить, когда ты пришла. Когда Варя стала смеяться не только в садике. Когда в доме снова появился запах кофе и женских духов. Я это не отдам. Не ей. Ни за что.

Полина хмыкнула:

— Надо быть очень глупой женщиной, чтобы променять живую семью на спектакль.

Я подняла глаза.

— Вы правда верите, что Вика... не ради Варюшки?

Наталья и Марина обменялись взглядами.

— Она вернулась ради денег, — сказала Наталья. — Я её видела, я её знаю. Она никогда ничего не делала просто так. И уж точно не из любви.

Я выдохнула. И вдруг почувствовала, как во мне поднимается не паника, не страх — а что-то другое. Уверенность.

— Тогда мне придётся быть рядом.

Полина кивнула:

— Вот. Вот это моя Алиса. Теперь точно не дам тебя в Тбилиси.

И где-то из коридора Варя закричала:

— Мама пришла! — крик Варюшки прозвучал в ту же секунду, как хлопнула входная дверь.

Я резко встала. Сердце ёкнуло.

— Варя?! — выкрикнула я и выбежала в коридор.

Она уже стояла у распахнутой двери, босиком, с одним крылом от бумажной феи, которое болталось на скотче.

А на пороге — Вика.

— Варя, ты почему сама дверь открыла? — строго спросила я, подхватывая её за плечи.

Но Варя даже не успела ответить. Вика шагнула вперёд, чуть склонилась и с язвой в голосе произнесла:

— А что, она не может открыть дверь родной матери? Или ты теперь и это хочешь ей запретить?

— Я не разрешала ей подходить к двери одной, — отрезала я, сдержанно, но достаточно громко.

Вика вскинула подбородок. Уже готовилась что-то сказать — в духе своей фирменной язвительности, но тут в прихожей появилась Наталья.

Вика вздрогнула. Почти незаметно, но я это увидела. Не ожидала.

Наталья шагнула ближе, спокойная, как ледяной штиль. Только в глазах — буря.

— А вот и ты, — сказала она, как будто встретила давно забытую должницу. — Не думала, что у тебя хватит наглости появиться в этом доме. После всего, что ты сделала.

Вика выпрямилась. Склонила голову — на её лице появилась дежурная улыбка.

— Наталья Сергеевна… добрый вечер.

— Он был добрым, пока ты не испортила его своим присутствием.

Варя стояла рядом, цеплялась за мой рукав. Смотрела то на одну, то на другую. И, несмотря на весь детский восторг, чувствовала — что-то не так.

— Я пришла просто проведать дочь, — продолжила Вика. — Без скандалов. Без претензий. Я не кусаюсь, честно.

— Нет, — спокойно ответила Наталья. — Ты не кусаешься. Ты — душишь изнутри. А мы только начали нормально дышать.

Я почувствовала, как у меня за спиной подоспели и Полина, и Марина. Вика вдруг поняла, что стоит не перед одной «Алисой», а перед настоящей стеной.

— Варя, солнышко, — тихо сказала я, опускаясь к ней, — иди к себе. Поиграй, ладно? Я сейчас подойду.

Она кивнула и исчезла за поворотом коридора.

— Так вот что, — сказала Наталья, делая шаг вперёд. — Уходи, Вика. Пока всё не закончилось хуже, чем ты ожидала. Тут тебе не будут рады. Ни сегодня. Ни завтра. Ни через год.

— У тебя нет права так со мной разговаривать, — процедила Вика.

— А ты — утратила его, когда бросила мою внучку, — отчеканила Наталья. — И знаешь, что самое страшное? Не то, что ты тогда ушла. А то, что сейчас ты вернулась не ради неё. И это видит каждая женщина в этой комнате. Кроме, может быть, пятилетней девочки. Пока.

На этот раз Вика не ответила. Просто развернулась. Каблуки стукнули по полу, и она исчезла за дверью.

Я медленно выдохнула. А Наталья повернулась ко мне:

— Если она появится тут ещё раз без Виктора — зови меня. И я ей объясню, где она живёт.

Полина шепнула:

— Не женщина. Артиллерия.

— Он был добрым, пока ты не испортила его своим присутствием.

Глава 32

Виктор

Я только закрыл ноутбук и потянулся за пиджаком, когда телефон завибрировал на столе. Вика.

Я не хотел брать. Не был готов. Ни на секунду. Но интуиция — та самая, которая срабатывает, когда рядом с твоей жизнью снова разгорается пожар, — уже толкала: возьми. Это важно.

— Алло?

И сразу — всхлипы. Судорожные, будто она вот-вот задохнётся.

— Вика? Что случилось?

— Они... — её голос сорвался. — Они чуть не вышвырнули меня из квартиры!

Я замер.

— Кто — «они»?

— Твоя мама, твоя любовница и эта… эта!!!

пришла просто увидеть Варю! Спокойно! Без конфликтов! А они накинулись, как волчицы! Особенно твоя мама… Виктор, она меня унизила при ребёнке!

Я сжал переносицу. Вдох. Выдох.

— Ты пришла туда без меня, хотя мы договорились, что я буду рядом, если речь о Варе.

— Я думала, Варя обрадуется! Я — её мать, Виктор! Я не обязана ждать разрешения, чтобы видеть своего ребёнка! Я дала ей жизнь, я… я чувствовала, как она ко мне потянулась! — голос сорвался окончательно, превратился в сдавленное рыдание. — Но там была такая враждебность… Она всё почувствовала. Она смотрела на меня и чувствовала, как меня там… ненавидят! Это же ребёнок, Витя!

Я обернулся к окну. Темнеет. Фонари отражаются в стекле. Город живёт, а я стою в центре бури, которую сам когда-то заткнул в ящик и закопал как можно глубже.

— И ты думаешь, ты помогла ей этим визитом? — спросил я тихо.

— Я не могу быть матерью только по графику, Витя! Это не суд. Это не режим общения! Я хотела, чтобы она увидела — я рядом. Что я есть. Что я борюсь!

— Ты опоздала на пять лет, — сказал я жёстко. — Пять. Она уже всё выстроила. У неё есть стабильность. Семья. У неё есть Алиса.

— Алиса… — голос Вики снова стал холодным. — Она не мать. Она может быть хоть трижды чудесной женщиной, но она — никто Варе. Я мать. И я