Прятки - Диксон Уиллоу

class="p1">После того, как он их нашел, я в режиме реального времени наблюдал, как он упаковал спортивную сумку и выбежал из своей комнаты. Зная, что он на время уйдет, я быстро сбегал в Бун-Хаус и переместил еще одну шахматную фигуру на его доске.

Я не трогал камеры и ничего другого в его комнате, только шахматную фигуру. Я знаю, что он ее нашел, потому что я наблюдал через окно, когда он вернулся в свою комнату после тренировки, и его реакция была такой, как я и надеялся.

Он едва закрыл за собой дверь, как его взгляд был прикован к шахматной доске. Вместо того, чтобы испугаться, он прошел через комнату, чтобы осмотреть ее, и я не мог сдержать улыбку, когда он поднял фигуру и посмотрел на нее, как будто ждал, что она оживет и расскажет ему, что произошло.

После нескольких секунд состязания взглядов с фигурой он положил ее обратно на место, куда я ее переместил, и около минуты смотрел на доску, его выражение лица менялось от удивленного к довольному, к сбитому с толку, прежде чем наконец остановиться на решительном, когда он переместил одну из черных фигур в ответном ходу.

Его небольшая улыбка, обращенная к доске, и торжествующее кивание головой, которое выглядело так, будто он говорил: «Игра началась, ублюдок», сказали мне все, что мне нужно было знать.

Он тоже хочет продолжить игру.

Я заканчиваю просматривать статью перед собой и закрываю планшет. Как и во всех других статьях и источниках, которые я читал за последние несколько дней, в ней нет ничего нового.

Наверное, мне стоит догнать Джейса и сделать перерыв в своих расследованиях, но я сейчас не в настроении общаться с Ксавьером. Он мой двоюродный брат, и я готов прикрыть его от пуль, но он и Джейс вместе — это слишком. Они подначивают друг друга, любят подзадоривать друг друга и вести себя как идиоты. Обычно я просто позволяю им делать свое дело и смеюсь над их провалами, но сегодня я не в настроении иметь с этим дело.

Я мог бы пойти лазить. Уже почти одиннадцать, так что в лесу будет темно как в черной дыре, но это никогда не останавливало меня, когда я хотел лазить ночью.

Но это тоже не лучшая идея, потому что скалы находятся недалеко от дома Бунов, и я просто окажусь на дереве Майлза и буду смотреть в окно.

Иногда я хочу быть больше похожим на своего брата и не держать себя в такой узде. Я не заводил отношений, потому что до Майлза никто в школе не мог предложить мне даже намека на то, чего я хотел, а прилагать усилия, чтобы заняться посредственным сексом с какой-нибудь дебютанткой, которая хочет, чтобы я играл роль нежного поклонника, уговаривающего ее отдать себя, возбуждает меня примерно так же, как дрочить с горсткой стекла в руке.

Джейс, с другой стороны, без проблем играет любую роль, которую от него хотят. Он считает это вызовом и довел свою игру до совершенства, так что ему с таким же успехом удается убедить самых натуральных парней опуститься на колени или наклониться перед ним, как и заставить девушек с удовольствием делать то же самое.

А когда он не ведет себя как трахарь, мой брат абсолютно ни на что не обращает внимания и делает все, что ему вздумается.

Наша мама однажды сказала, что я — это спокойствие, а Джейс — хаос, и что мы — две половинки одной души, помещенные в разные тела. Большинство людей не поймут, что она имела в виду, но Джейс и я знали об этом с самого детства, и ее подтверждение было для нас таким же естественным, как то, что у нас серые глаза или что мы остаемся близнецами, даже если у нас разные прически. Будучи самой идентичной близнецом, она понимает нас на уровне, недоступном другим, и она с отцом ни разу не пытались разлучить нас. Даже когда практически все в их окружении говорили им, что мы зависимы друг от друга, и что они потакают нам, не заставляя нас быть независимыми друг от друга.

Иногда я ненавижу быть спокойным, но это необходимо, потому что, в отличие от моего брата, я не могу себя контролировать. Как только я поддаюсь этой стороне своей личности, я полностью погружаюсь в нее, и результаты никогда не бывают приятными.

Выдохнув с досадой, я бросаю планшет на кровать и встаю. У меня затекла спина от того, что я последний час сидел, сгорбившись, и читал, и я на секунду поднимаю руки над головой и потягиваюсь.

Когда все тело расслабленно, я опускаю руки и провожу рукой по волосам, чтобы откинуть длинные пряди в сторону.

Черт возьми. Я сойду с ума, если останусь в этой комнате хоть еще ненадолго. Мне нужно походить и размять ноги, и, как бы я ни хотел этого признать, мне также нужно увидеть Майлза.

Я пойду в Бун-Хаус, посмотрю, чем он занимается, а потом пойду прогуляюсь или пойду на утесы. Надеюсь, это поможет мне успокоиться и перестать думать о парне, который не должен для меня ничего значить.

Я как раз беру худи, когда мой телефон пищит, сообщая о новом уведомлении. Сигнал явный, и я с нетерпением вытаскиваю телефон из кармана и открываю приложение, которое управляет камерами в комнате Майлза. Обе камеры, которые я установил, имеют датчики движения, и я включил их после того, как он закрыл камеры, чтобы я знал, когда он их откроет.

Камера в его статуе больше не направлена на стену, и я внимательно наблюдаю, как он переносит ее к своей кровати, садится на край и держит так, чтобы камера была направлена на него.

— Привет? — спрашивает он, и в его выражении лица смешиваются застенчивость и тревога, что вызывает у меня какое-то странное чувство в груди. — Ты меня слышишь?

Хотя я знаю, что это плохая идея, я нажимаю кнопку тревоги на экране. Звучит драматично, но все, что делает эта кнопка, — это заставляет маленькую красную лампочку загореться в крошечном отверстии в нижнем углу корпуса камеры. Она предназначена для связи, когда говорить слишком опасно или невозможно, но работает так же, когда все в порядке.

— Это ты? — спрашивает он, и его лицо озаряется, но затем снова становится осторожным.

Я снова нажимаю на кнопку.

— Ты можешь говорить через нее? — осторожно спрашивает он. — Я видел технические характеристики, и в этой модели