Запрет на браки в Чосоне. Том 2 - Чхон Чжихе

– Теперь меня не нужно называть офицером. Я покинул Королевское сыскное ведомство.

– Хён [7]…

– Хён? – Синвон растерялся, ведь Тосоку, насколько он знал, уже перевалило за тридцать.

– Если по возрасту судить, то это мне следовало бы называть вас «хёном».

– На этом свете нет ни одного мужчины, чье положение хуже моего.

Тосок с горечью осушил чашу с макколли. Синвон вдруг вспомнил, что, кажется, слышал о том, как Тосок собирался признаться Хэён в своих чувствах.

– Говорят, вы собирались признаться госпоже Хэён?

Тосок тяжело вздохнул, словно выдыхая всю тяжесть мира. По одному только этому вздоху уже можно было догадаться, чем все закончилось. Ах, значит, он получил отказ.

– Что же произошло? – спросил Синвон.

Наполнив чашу и сделав еще один глоток, Тосок мысленно перенесся в тот день, когда признался Хэён в своих чувствах.

Это случилось примерно месяц назад.

Тосок привел Хэён на холм за деревней. Пылающий закат окрашивал все вокруг в красные тона.

– Госпожа Хэён!

– Да?

– Если когда-нибудь запрет на браки будет снят, согласитесь ли вы выйти за меня замуж?

Тосок очень долго носил эти слова в сердце. Он хранил их, лелеял, пока, наконец, не собрался с духом, чтобы признаться. Но в ответ Хэён лишь покачала головой, давая понять, что не может ответить взаимностью. В тот миг для Тосока пылающее небо померкло, словно утонуло во мраке.

– Я еще не знаю, что такое любовь.

Видимо, признание Тосока застало ее врасплох.

– Я никогда не думала о таких вещах. Ваши слова кажутся мне странными и немного неловкими.

Хэён, привыкшая к романтическим историям из любовных романов, оказалась не готова к настоящему признанию. Ей стало тяжело от такого откровения. Она сказала, что ей пора возвращаться, пока солнце не зашло, и побежала прочь. Развевающийся край ее платья напоминал знамя, возвещающее конец всему.

– Госпожа Хэён…

Тосоку казалось, что его сердце разрывается на куски. Боль была такой невыносимой, что словами не описать. Он долго смотрел Хэён вслед, пока она не скрылась из виду. Казалось, будто он истекает кровью.

Еще никогда в жизни Тосок не испытывал такого всепоглощающего отчаяния.

С тех пор, похоже, Тосок топил печаль в спиртном. На его лице застыла темная тень, которую невозможно было стереть. За прошедший месяц он будто бы постарел на несколько лет.

– Но от того, что пытаешься забыть, ничего не исчезает.

Пусть даже с того дня прошло немало времени, боль по-прежнему не утихала. Синвон видел в Тосоке отражение себя. Он, как никто другой, понимал его чувства, ведь сам переживал то же самое.

Он потерял Чхунсока, своего самого дорогого друга и верного соратника. И, несмотря на то что Соран была ни в чем не виновата, он решил, что больше не будет напрасно тратить свое сердце на любовь.

Однако, даже приняв решение больше не смотреть в сторону Соран, даже обещая себе больше никогда ее не видеть, воспоминания о времени, проведенном вместе с ней, все еще ярко всплывали в его снах.

И каждый раз, когда накатывали воспоминания, Синвон хватался за меч, который теперь держал в левой руке. Он решил начать все заново.

Ненависть к бесполезной правой руке усиливалась, но левую руку приручить оказалось не так просто. А Соран оставалась в его сердце, как незаживающая рана, из-за чего ему становилось еще больнее и физически, и душевно.

Не говоря ни слова, они с Тосоком одновременно тяжело вздохнули и подняли чаши. Тосок вытер рот ладонью и осторожно спросил:

– Что же случилось с вашей рукой?

Его взгляд скользнул к руке Синвона.

– Я ведь почти ничего не знаю о том дне. После того, как Чхунсок погиб…

Все в «Адальтане» сильно переживали, когда Синвон исчез без каких-либо объяснений.

Этот вопрос заставил Синвона помрачнеть еще больше.

– Похоже, теперь мне придется жить вот так, с неподвижной рукой.

– Что произошло? – спросил Тосок.

– Меня поразили отравленной иглой. Лекарь сказал, что яд парализовал мышцы плеча и теперь я не смогу пользоваться рукой.

– Значит, восстановить ее невозможно?

Синвон на мгновение задумался. Лекарь упомянул, что есть крохотный шанс: если случится сильное потрясение, нервы могут восстановиться. Но Синвон не хотел цепляться за призрачную надежду и жить остаток жизни в ожидании чуда. Еще меньше он хотел давать такую надежду окружающим.

– Грустно, наверное. Вы же воин, привыкший держать меч.

Синвон снова посмотрел на свою безжизненную правую руку.

– Гораздо труднее справиться с болью в сердце, чем с болью от потери руки.

Тосок решился задать еще один вопрос:

– Значит, вы отказались от госпожи Соран?

«Эти двое выглядели так, будто созданы друг для друга». Тосок прекрасно знал, что Синвон дорожил Соран больше всего на свете.

– Я пытался забыть ее, но так и не смог.

– Соран теперь придворная дама. А это значит, что она женщина Его Величества…

Синвон мрачно произнес:

– Но Его Величеству стоит быть начеку.

Тосок с изумлением взглянул на Синвона, в глазах которого словно вспыхнуло пламя.

Синвон поднял голову и посмотрел в сторону дворца.

– Я ждал слишком долго, чтобы отступить. Сдаваться я не намерен.

Теперь он крепко держал меч в левой руке.

* * *

Король Ли Хон резко проснулся, словно услышав решительные слова Синвона.

В последние дни чувство тревоги становилось все сильнее – быть может, из-за того, что исчезновение Синвона не выходило у него из головы.

Но почему сегодня он особенно остро ощущал отсутствие Соран? Может, потому, что накануне она так и не решилась рассказать ему о своем прошлом? Или же потому, что ее выражение лица во время их разговора оставило у него странное чувство беспокойства?

Он уже попросил Ким Сольрока утихомирить придворных, утверждая, что будет бороться за Соран. Однако он сам не знал, сколько еще сможет откладывать выбор королевы? Если Соран не изменит свое решение, то в конце концов ему придется жениться на ком-то другом.

Король бросил взгляд за окно. Полупрозрачные облака скользили по тонкому серпу луны. Осознав, что вряд ли сможет уснуть, Ли Хон решительно поднялся с постели.

Его взгляд упал на цветы, которые Соран развесила в его покоях. Они уже давно высохли. Ли Хон собрал их в небольшой букет. Впервые признаваясь Соран в чувствах, он сорвал первые попавшиеся цветы. А вот засушенный букет может сохраниться надолго, как память.

– Я прогуляюсь. Подготовьте все.

Представив, как Соран обрадуется этому букету, Ли Хон почувствовал, как его тревожные мысли на мгновение исчезли.

На следующее утро Соран, как обычно, проснулась у себя в