Обманутая драконом. Сирота в Академии магии - Елена Смертная

— Что видят твои глаза, Дакота? — усмехнулся вдруг Рейк.

Я всмотрелась сначала в одну ауру. Затем в другую. Как я и думала. Цвет эмоций дракона всё такой же чистый и светлый, но если раньше голубой оттенок напоминал воздушность облаков, то теперь я глядела на сталь, которая поблескивала решимостью окраситься в красный.

А вот декан был совсем другим. Наполнен грязно-желтым мутным цветом.

— Я вижу, что вы боитесь, профессор, — я постаралась звучать столь же уверенно, как мой патрон. — Что ваше сердце наполнено чернотой.

— Вот как, — Рейк издал несколько издевательских смешков. — Эта сила явно неидеальна, раз не видит сути.

— Сути? — подхватил вдруг Ласориан. — И какова же «суть»?

— Для начала скажите, в чём вы меня обвиняете? — декан раскинул руки в стороны и пожал плечами, будто говорил нам: «я открытая книга, так что же в надписях моей души вам так не нравится?».

Я замерла в ожидании. Ведь сама не смогла бы сформулировать, что именно увидела в тот день. Рейк явно делал с Фанни нечто ужасное, как-то воздействовал на неё. Но как? А главное, зачем?

Неожиданно оказалось, что Лас знает ответ.

— Дориан Рейк, я обвиняю вас в насилии над вашей подчиненной, сиротой Фанни Чойз, которая находится под вашим патронажем.

— Насилием? — декан вдруг рассмеялся уже в голос. — О чём вы? Я не из этих…

— Речь идёт не о сексуальном насилии, — резко оборвал его Ласориан, и мне показалось, что на секунду ему стало тяжело говорить. Но всё же дракон продолжил: — у меня есть основания считать, что вы узнали о чудодейственной природе Фанни и нагло используете её фейскую силу для изготовления артефактов, которые весьма редки в Артикалисе. Разбираете её на маленькие кусочки…

— Что? — невольно проронила я, будучи в шоке. Ведь ожидала многого, но о таком и подумать не могла.

— Когда-то феи отвоевали себе свободу и бежали в свой закрытый мир. Всё потому, что их кровь, кусочки крыльев и даже внутренние органы являются мощнейшим катализатором магии. Одни из самых могущественных артефактов были сделаны из фейских сердец. Из их крыльев алхимики варили истинно пугающие зелья, которые не должны существовать. Феи многим пожертвовали, чтобы их перестали воспринимать как куски мяса во славу магии. И вот в Артикалисе, мире без природной энергии, появляется фея-сирота, которую берет под свой патронаж искусный маг с чистейшей репутацией доброго преподавателя. Здесь мало говорят о других мирах. Архивы закрыты и требуют доступа. Многие простаки думают, что иные расы — лишь выдумка. Но вы-то знали о скрытой силе этой девочки, когда прибрали её к рукам, не так ли, профессор?

Я не верила своим ушам.

Что если Фанни была столь болезненна не сама по себе?

Что если она такая бледненькая, потому что её кровь постоянно забирают, а потом попросту стирают память?

Что если она вечно сонная и слабенькая, потому что ей просто не дают спокойно жить?

Что если она прячет крылья, потому что те в порезах и рубцах?

А что будет в конце? Когда одной крови и кусочков крыльев станет мало?

— Это правда? — прошептала я дрожащим голосом, смотря на профессора. Я знала, что он делает нечто ужасное. Но не думала, что настолько…

Глава 23.3

Я люблю Фанни

Профессор не отвечал. Лишь смотрел то на меня, то на Ласа с самой чёрной смесью эмоций. Там было всё: осуждение, гнев, страх. Я ощутила, как от такого потока негативных чувств мне становится дурно, но всё же не стала отключать силу глаз. Наблюдать, как ранее столь добрый профессор срывает маску и показывает истинное лицо мерзавца — это опыт, который сполна нужно пережить.

— Скажи уже что-нибудь, Дориан, — хмыкнул Лас тоном судьи, ожидающим от обвиненного последнего слова. Он уже вынес ему приговор. И едва ли Рейк может сказать хоть что-то стоящее в своё оправдание.

— Вы не понимаете, — презрительно протянул профессор сквозь скрип зубов. — Думаете, я монстр? Но я делал всё это, чтобы даровать магию обделенным. Что вы можете знать? Пришедший маг из самого продвинутого мира и сирота, которая лишь недавно вырвалась на свободу. Вы не знаете обратную сторону избранности. Королева и её пешки утверждают, что магию нужно заслужить. Что Артикалис будет идеальным, если доступ к силе будет лишь у честных и праведных. Возможно, когда-то это работало. Но системе, которая держится на мнение одного божественного монарха всегда приходит конец. И гнить она начинает изнутри. Мы уже стоим на краю пропасти. Ещё один шаг, буквально одно поколение, и Артикалис утонет в несправедливости, где магия даётся не лучшим, а богатым и знатным. Разве вы в Первом мире не переживали нечто подобное? — он выстрелил взглядом точно в Ласа. — Эпоху, где магов считали высшими слоями общества, а обычным людям приходилось подбирать крошки с аристократского стола и умирать от голода?

— Так ты тайный борец сопротивления?

Вопрос Ласа поразил меня. Сопротивление? Разве существует хоть кто-то, кто пойдёт против Её Величества?

Профессор лишь хмыкнул и не ответил прямо. Он продолжил свою злостную тираду:

— Несмотря на происхождение, я видел всё это у нас. Видел, как хорошие, честные люди умирали, потому что сказали всего одно слово против королевы, и были признаны нечестивыми. Их лишали не просто магического ядра, а даже возможности просить помощи у магов целителей. Только подумайте! Она даёт возможность исцелять раны лишь тем, кто отдал ей свою душу. Я понимаю, почему манипуляцию энергией мертвых даруют лишь избранным. Но светлую магию! Почему она доступна лишь её адептам? А я скажу вам! Чтобы контролировать общество. Ведь существует такая зараза, против которой поможет лишь магическое вмешательство. И если вдруг ты заболеешь, то получишь помощь только в случае, если угоден королеве.

Последние слова Рейк буквально прорычал. В эту секунду он был похож на пса, которого держат на цепи, но тот пытается вырваться и кусает руку хозяина. Тогда я смогла рассмотреть в его ауре кое-что ещё. За всей этой грязной смесью ненависти в чувствах этого человека разливалось целое море горя и сожалений. Рейк явно говорил об умерших «неугодных» неспроста.

Но…

— Но разве всё это даёт вам право издеваться над Фанни? — спросила я в сердцах подрагивающим голосом. — Она ведь не виновата во всех горестях нашего мира! А вы буквально высасываете из неё жизнь!

— Я не врал, когда говорил, что по-отцовски люблю Фанни, — голос Рейка зазвучал с металлической строгостью. — Во многом потому, что эта девочка согласна со мной. Прежде чем начать