Я подарю тебе сердце - Мария Александровна Савельева

– Ника, я не хочу, чтобы твой первый раз произошел в машине, – напряжение в его голосе звенело, словно сталь. Она лишь изящно изогнула бровь. – Если, ты, конечно, не потеряла девственность с момента наших занятий по английскому, – Женя тихо рассмеялся, а Ника лукаво улыбнулась, отчего он заметно заволновался. – Вероника? Ты же не…

Она сжала пальцы и задержала их так на несколько секунд, любуясь, как всего лишь одно маленькое движение вызывает в Жене бурю эмоций. Вероника громко рассмеялась и открыла дверь, выбираясь из машины. Нечаянно нажала на клаксон, отчего громкий звуковой сигнал пронзил тишину двора. Только сейчас она осознала, как неудобно сидела: руль больно впивался ей в поясницу.

– Бабушке привет! – Ника закрыла за собой дверь и побежала к двери подъезда.

– Я тебе это припомню, – крикнул Женя в открытое окно.

– Ловлю на слове! – Она повернулась и послала воздушный поцелуй, прежде чем он тронулся с места.

Глава 13

Проводить время с родителями.

Самое драгоценное времяпрепровождение – это встречи с родителями. Вместе готовить, смотреть фильмы, повторять фразы за любимыми героями. Смеяться и плакать, делить вместе горе и радость. Поддерживать, направлять на правильный путь. Проводить как можно больше времени вместе, чтобы потом не было поздно; чтобы в будущем жить без сожаления в сердце.

Вероника

Прогулка по ледяной воде дала о себе знать. Вероника слегла с простудой на следующий же день. После обеда появились кашель и насморк, голос пропал, а все тело ломило от высокой температуры. У Ники не было даже сил пожалеть себя и свое положение, тем более в такой момент, когда Женя признался в своих чувствах. Главное, что они вместе. Именно эта мысль согревала ее, когда само тело сотрясалось от озноба.

Выпив жаропонижающее, она удобно устроилась на папином диване в гостиной и включила свою любимую передачу «Битва шефов». Сон навалился незаметно. Вскоре Ника почувствовала, как кто-то накрыл ее одеялом. Высовываться из своего кокона не хотелось, но она все же выглянула и увидела папу в тусклом свете коридора. Видок у него был ничуть не лучше.

– Пап, ты что, заболел? – прошептала сиплым голосом Вероника и уставилась на его покрасневший нос.

– Вирус какой-то подхватил. У нас половина сотрудников слегла. Я больничный открыл. А с тобой что?

– По всей видимости, то же, что и у тебя, – не сознаваться же, что она бегала босиком по ледяной реке, а потом еще всю ночь провела в лесу: правда, в теплых объятиях, но все же. – Будешь ужинать?

Папа отказался, сославшись на отсутствие аппетита. Ника сползла с дивана, ощущая себя капустой, так как была завернута в несколько слоев одеяла, и отправилась в свою комнату.

Сонливость тяжелым грузом продолжала лежать на ее плечах, но жар немного спал. Она отправила сообщение Жене и забылась беспокойным сном. Каждый раз, когда Вероника просыпалась, то чувствовала тяжесть на веках, отчего они сразу же смыкались, погружая в забытье. Очнувшись от странного сна, она поняла, что время близится к обеду. Ужаснувшись тому, что она проспала почти сутки, Ника поспешила на кухню, где поставила чайник, выпила противовирусный порошок и отправилась в гостиную, чтобы узнать, как дела у соседа по несчастью.

Папа спал, мучаясь от невыносимого жара. Вероника намочила холодной водой марлю и приложила к его лбу.

– Ника… как ты? – прохрипел он.

– Получше тебя. Сейчас найду лекарства.

Она дала ему таблетки, принесла графин с водой, сменила полотенце и поставила вариться курицу. Им обоим явно был необходим бульон. Папа включил канал «Мосфильм», по которому шли «Девчата», а Вероника легла рядом, укрывшись пледом. Было необычно вот так лежать вместе. Она уже и забыла, каково это. Изредка фильм прерывался их кашлем, но большинство времени она хриплым голосом озвучивала слова главной героини. Папа сначала пыхтел и хмурил брови, но после расслабился и с интересом бросал на нее взгляды, которые она никак не могла расшифровать.

Ника отвлеклась от фильма, чтобы принести бульон, а затем принялась на него дуть, охлаждая.

– Ну, большой ребенок, вставай. Кормить тебя сейчас будем.

Он сел повыше, и она столкнулась с такой грустью в его глазах, что чуть ли не расплескала свое чудодейственное лекарство. Казалось, стена, возведенная между ними невысказанными словами, пошатнулась, но вот с чьей стороны – Ника не могла сказать точно. Она уже не знала, как разрушить ее и вернуть прежние отношения.

– Ты так похожа на маму. С каждым годом, даже с каждым днем все больше и больше.

Вероника тяжело сглотнула и опустила тарелку на колени. Дно обжигало кожу, но она этого даже не замечала. Он не хотел ее видеть или наоборот?

– Пап, я знаю, что тебе на меня тяжело смотреть… Я вижу, как ты каждый раз отводишь взгляд. – Ника шмыгнула носом, а на глазах выступили непрошеные слезы. – Но я ничего с этим не могу поделать. Представь, каково мне каждый раз смотреть на себя в зеркало… Ну, хочешь, я перееду?

– Ника… – Он быстро подсел к ней и обнял. – Дурочка моя. – Папа ласково погладил по спутанным после сна волосам. – Это же наоборот очень хорошо. Ты ее частичка. Ее способ жить дальше. Да, мне тяжело, но становится легче. Правда. Я уже снова могу смотреть ее любимых «Девчат» и даже на прошлой неделе поставил «Куклу колдуна» в машине.

– А я… – Она еще раз шмыгнула носом ему в грудь. – Я иногда брызгаю на себя ее духи и надеваю кофту, когда тебя нет дома.

– Я знаю.

Вероника отстранилась, чтобы поставить тарелку на журнальный столик, наконец почувствовав жжение.

– Прости меня, дочка. Я не родился со знаниями, как воспитывать девочек, и, к своему стыду, не научился этому и до ее смерти. Раньше я не знал, что с тобой делать, тем более у тебя был переходный возраст. Возможно, я перегибал палку. А сейчас уже поздно что-либо исправлять… Ты такая взрослая и самостоятельная. А я даже ничего не знаю о твоей жизни.

Ника хотела улыбнуться, но вместо этого закашлялась. Это напомнило ей об остывающем бульоне.

Неловкость между ними спала, стена стала тоньше, а в сердце вернулся покой, утерянный несколько лет назад. Они в молчании поели и сели досматривать фильм, потом сыграли несколько раз в «дурака». Здесь превосходство всегда было на стороне отца, отчего Вероника злилась и кусала губы – проигрывать она не любила. Стратегии на волейбольной площадке и стратегии в картах были для нее небом и землей.