Головоломка: сокрытое наследие - Максимилиана Лэони

– Макс, как же ты достаааал!!! – не сдержавшись, взревел брат. – Ну, давай объявим о развенчании культа личности Нигалексиса, проведём всенародные выборы, провозгласим содружество независимых республик, как на соседнем архипелаге! А своих драконов будем всем детям в зоопарке показывать…

– Ты совсем заработался или вступил в кружок подпольных антимонархистов? – вытаращился я на этого скрытого революционера.

– С твоими стенаниями и не туда вступишь! Никто, кроме тебя, не может возглавить Империю, ты прекрасно это знаешь! Как именно будут вестись дела, зависит только от тебя! Мы проделали колоссальную работу по наведению порядка. Когда всё наладится, при грамотной организации ты сможешь вести почти привычный тебе образ жизни. Можно подумать, кто-то заставляет тебя организовывать постоянные приемы и светские рауты. Жили же все без них и дальше проживут. Как ты всё устроишь, так и будет. Хочешь ты или нет, но выбор у тебя небольшой: либо корона, либо дальний скит и забвение. Может, Тилла даже к тебе придет. Пожалеть!

От злости я швырнул в открытое окно стоящий на краю стола бокал и, закрыв лицо руками, громко зарычал. Ненавижу, когда он во всём прав! Обидно, но выбора у меня, действительно, нет.

Грейс терпеливо подождал, когда я успокоюсь и непреклонным тоном добил:

– И ещё. Будь готов, что твои лицемерные и алчные коллеги, скорее всего, предложат тебе заключить политический брак, а они предложат. Подумай, что ты будешь им отвечать.

– Что не им указывать, что мне делать! – окончательно вызверился я.

Грейстон довольно откинулся на спинку кресла и выразительно-медленно похлопал в ладоши:

– Вот теперь я вижу перед собой прежнего Максиэра эт Ноттервила, наследника Империи Драконов! Каким бы жестоким ни был твой отец, но по-своему он говорил верно: «Хочешь быть добрым, научись быть жестоким!». Твоим врагам сейчас кажется, что они учуяли запах драконьей крови. Так предъяви им её на разбитых костяшках твоих кулаков.

Слова Грейса резко охладили мою ярость и вернули в адекватное состояние. Глядя на его удивительно спокойное и уверенное выражение лица, я понял, что он сейчас прав как никогда. Раз эти мелкие хищники переполнились своими амбициями настолько, что сочли себя вполне способными сожрать драконов, придется напомнить им свое место. Кому-то, возможно, в воспитательных целях даже проредить зубы.

– Спасибо, брат! – облегченно выдохнул я, и Грейс с удовлетворенной улыбкой кивнул головой. – Собирай через неделю Большой Съезд Глав государств в Ноттерхолле. Посмотрим, смогут ли они показать свой оскалмне.

На лице помимо воли заиграла предвкушающая развлечение злорадная улыбка, с которой я благодарно пожал брату руку и направился в свою комнату. Мне требовалось время смириться с реальностью.

Грейс был прав, надо брать себя в руки. За последние дни я практически себя извёл. С утра до глубокой ночи мы разгребали оставленный Императором в наследство повсеместный бардак, а в оставшееся время я загонял себя мыслями о Тилле.

Заваливаясь по вечерам в кровать, я брал в руки оставленные наёмницей на Истоке кинжалы и долго крутил в руках, прислушиваясь к их запаху. Оружие пахло ею. Едва уловимо, тонко, но этот аромат я никогда ни с чем не спутаю.

Стоило мне закрыть глаза, как перед мои взором всплывали самые яркие воспоминания о совместно проведенном времени. Её удивлённое лицо в библиотеке, искренние переживания за Каса, бессознательное тело на Истоке. Наша единственная и такая умопомрачающая близость…

Темный, я не могу её отпустить! Не хочу!

Всё, что мне сейчас нужно, так это узнать, так ли сильно ей нужен я, как она мне. Если да, то я готов её ждать до последнего! «Ага, последнего дня этого месяца», – тут съехидничал внутренний голос и был прав. С каждым днем мое терпение истончалось, а желание плюнуть на все запреты набирало обороты.

Несколько раз я подрывался выпросить у Роттерграна возможность увидится с ней, поговорить, но Касстиэр убеждал меня, что я всё этим только испорчу, и я почему-то ему верил. Только легче от этого не становилось. Мой дракон тоже тосковал, изредка поскуливая внутри и всё неохотнее отзываясь на призывы.

Нас с ним безудержно, до боли продолжает тянуть к ней.

Где ты, Тилла?...

Глава 28

Мирриэлла де Роттергран

– Можешь перечёркивать все наши планы, Рен, хорошо, что озвучить не успели, – без стука вошёл в папин рабочий кабинет от чего-то светящийся дядя.

– Что случилось? – оторвался от разбора очередной стопки документов отец, в чём я ему сейчас усиленно помогала.

– Ноттервилы созывают Большой монарший Съезд через семь дней, – подошел к нам довольный герцог и вручил приглашение отцу прямо в руки. – Я считаю, это прекрасный повод не собирать весь это кагал у нас. Объявить о Мирри мы сможем на халяву и под драконьи фанфары в их замке!

– Ты как всегда прагматичен, мой друг, – рассмеялся папа, пробегая глазами по бумаге. – Вынужден с тобой согласиться, это отличная новость!

– То есть ты объявишь обо мне без меня? – удивленно воззрилась я на папу.

– Думаю, это будет лучшим решением, – улыбнулся он в ответ. – Я больше чем уверен, что драконы собирают это мероприятие, чтобы объявить о смене власти в Ноттерхолле. Судя по имеющейся у нас информации, обстановка на там будет весьма напряженной, а моё объявление сможет сбить этот излишне воинственный настрой. Пусть направят свою избыточную энергию в относительно мирное русло.

– Относительно? – недоуменно вскинула я брови.

– Детка, политика – очень миронелюбивое дело, но не забивай себе этим голову. Всё это мелочи, – с тёплой улыбкой подмигнул папа. – Помни, на тебя возложена более важная и ответственная миссия – разработать настолько сложные и интересные испытания, чтобы принцы сами разбежались и остался только твой ненаглядный.

– Он не ненаглядный, – буркнула я и слегка покраснела.

– Мы так и поняли! – рассмеялся отец. – Иди к девочкам, им, наверняка, уже есть что обсудить.

Уже у дверей меня догнал дядин голос:

– Запомни, Мирри, неприятности вечны, а за счастье надо бороться.

Я резко обернулась и увидела, с какой неиссякаемой любовью смотрят на меня два самых дорогих человека в моей жизни. Те, кто пойдет за меня на смерть. Те, чьи спины прикроют меня в минуты опасности. Те, за кого без раздумий отдам свою жизнь я.

Семь дней спустя

К вечеру папа и дядя вернулись в замок, о