Библиотекарь и Чудовище - Саманта Дж. Сандерс

— Она прелестна. Я бы очень хотела, чтобы ты ее носила. Думаю, она действительно подчеркнет твои глаза. Не то чтобы у всех не случится припадок, если они застанут тебя в ней, — заметила Бени, восхищаясь ею. — Лицемеры, учитывая, как ведет себя высший эшелон на своих вечеринках и балах. Ты помнишь ту шляпу, которая у меня была? Она была специально привезена с севера и имела чудесное ярко-оранжевое перо. Его тут же оторвали! — сокрушалась Бени.

Ей очень нравилась та шляпа.

Табби фыркнула, обменивая медный гребень для волос, которым восхищалась Минтар. Без него ее кудри рассыпались по плечам дикой массой. Солнечный свет высветил тускло-красные пряди в ее каштановых волосах, оживляя их.

— Ты и эта шляпа. Это было три года назад!

— Было травмирующее, когда незнакомец сорвал его прямо с моей головы, — сказала Бени. — Разве это так ужасно, что я не хочу, чтобы моя лучшая подруга пережила ту же трагедию?

Упомянутая подруга выгнула бровь и покачала головой.

— Я полагаю, ты намеренно злоупотребляешь значением слова «трагедия», Бени.

Бени ухмыльнулась.

— Возможно, это простое преувеличение. В лучшем случае крошечное, — сказала она, демонстративно раздвинув пальцы всего на дюйм, что вызвало желаемый эффект и заставило Табби весело хихикнуть. Она обняла ее, крепко прижав к себе.

— Очень крошечное, — согласилась Табби. — В любом случае, мне все равно. Они просто кучка чересчур остро реагирующих, любопытных людей, у которых слишком много свободного времени. Кричат о Рагору, как будто это что-то важное. Ну, правда ведь? — Табби задумчиво поджала губы. — Никто даже не видел Рагору поблизости от Цитадели на протяжении поколений. Я подозреваю, что они либо вымерли, либо вымирают, по крайней мере, в этой части мира. В любом случае, это спорный вопрос. Как ни крути, я не то чтобы часто покидаю дом. Никто даже не узнает, что она у меня есть.

Табби накинула шаль на плечи и просияла, когда материал, предназначенный для более крупных самок Минтар, чтобы прикрывать длину их средней части тела, упал ей на колени. На подруге это выглядело привлекательно, несмотря на зловещие предчувствие, что яркая одежда может доставить ей некоторые неприятности в будущем.

Мирам улыбнулась им со своего места, разглядывая красивые украшения, сделанные кланом недалеко от западных холмов. Положив ожерелье, на которое смотрела, она присоединилась к ним.

— Она прекрасно на тебе смотрится! Я действительно верю, что ты привлекла внимание не одного восхищенного самца, который мог бы позаботиться о том, чтобы ты наслаждалась такой роскошью. Не передумала остаться? — подольстилась Мирам.

Они обе разгадали уловку, и к облегчению Бени, Табби хихикнула.

— Как бы это ни было прекрасно, я совершенно уверена, когда говорю: «не за сотню изысканных шалей».

— Конечно, нет, дорогая, — сказала Мирам. — Но, как и во многих других вещах в жизни, не нужно сотни, чтобы выполнить работу единственного действительно хорошего, особенного.

Табби снова рассмеялась в ответ, но сердце Бени упало. Она чувствовала, что упустила свой шанс получить — «единственного хорошего», и не могла понять, как это произошло.

Хотя Фальц покинул дом рано утром, чтобы встретиться с королевой клана, ярмарка, проходящая раз в два месяца, стала отличным поводом отвлечься от нарастающего напряжения между ними. Впервые с момента их прибытия в клан он не коснулся ее ночью, а лишь лежал рядом. И это беспокоило.

Табби бросила на нее внимательный взгляд, сжав губы и проницательно прищурившись.

— Ты выглядишь немного мрачной. Разве у вас не все хорошо идет с ворчуном?

Бени вздрогнула и натянуто улыбнулась подруге.

— Мрачно? С какой стати мне быть мрачной? Все идет именно так, как должно. — Она проглотила свое горе и попыталась улыбнуться шире. От натянутой улыбки ей еще больше захотелось плакать.

Мирам неделикатно фыркнула.

— Вы двое, очевидно, идеально подходите друг другу — даже с точки зрения упрямства.

Табби поморщилась.

— Она права. Бени, ты знаешь, что я люблю тебя и я не могу поверить, что собираюсь это сказать, но тебе не кажется, что ты слишком легко сдаешься? Если ты действительно считаешь, что вы с Фальцем должны быть вместе, разве не стоит применить ту самую настойчивость, чтобы заставить его подчиниться?

— О, мне действительно нравится ход твоих мыслей, — усмехнулась Мирам. Она поправила корзинку в руках и многозначительно посмотрела на Бени. — Фальц слишком благороден. Он отрубит себе правую лапу ради кого-то, кто ему дорог, если подумает, что это пойдет на пользу. Но я полагаю, что бы ни случилось, все обернется к лучшему. Не то чтобы к нам иногда не приходили женщины. Кому-то обязательно будет нужен сильный, защищающий самец, такой как он.

Бени уставилась на пожилую женщину, разинув рот. Она действительно намекала, что ее можно заменить? Фальц не забудет о ней и не возьмет другую пару так скоро… Правда? Просто мысль о другой женщине рядом с ним в их постели, которая прикасается к нему, обхватывает его ногами, пока он доставляет ей удовольствие… Нет! Бени захлопнула рот, кровь закипела от ярости.

Табби искоса взглянула на нее.

— Возможно, ты сможешь найти лучшие возможности где-то еще. Я хочу сказать, что одной из вещей, которые я больше всего ценю в тебе, является твоя решимость, когда речь идет о том, что ты считаешь правильным. Если это не стоит борьбы, может, лучше просто уйти и оставить все как есть?

Повернувшись к подруге, Бени ощетинилась. Предательница! Табби уставилась прямо на нее, вызывающе подняв брови, и у Бени вырвался медленный вздох, когда ее гнев испарился.

Табби была права. Бени ненавидела это осознание, но избавиться от него было непросто. Она никогда раньше не избегала того, что было необходимо сделать. И она действительно хотела быть с Фальцем. Если это было ее желанием, то ей следовало подняться с колен и двигаться к своей цели так же решительно, как и во всем остальном.

Бени кивнула сама себе. Решено. Ей необходимо было поговорить с ним как можно скорее. Если он собирался проявить благородство и не открывать ей свои чувства, тогда именно ей придется рискнуть. Что могло случиться худшего?

Он мог смотреть на нее как на сумасшедшую. Он мог смеяться над ней. Это было безумием — так сильно рисковать.

И все же, каким-то образом, она никогда не чувствовала себя лучше.

Резко повернувшись, она с извиняющейся улыбкой протянула Мирам свою скудную корзинку.

— Прости, Мирам. Я должна прервать нашу сегодняшнюю прогулку. Если бы ты могла занести мои вещи и проводить Табби обратно, я была бы безмерно благодарна.

— Конечно, дорогая, — легко согласилась Мирам, беря корзинку. Ее