Лоренца дочь Великолепного - Ева Арк

не улучшала и изображённая на настенной фреске сцена казни какой-то святой. Как впоследствии узнала Лоренца, это была святая Лючия. Эпизоды из её биографии с лёгкой руки флорентийского монаха фра Филиппо украшали все помещения монастыря.

Поднявшись с кровати, дочь Великолепного, шатаясь, приблизилась к окну. Сквозь решётку был виден монастырский сад, разбитый прямо во внутреннем дворе. Сейчас там никого не было, так как все монахини молились в церкви. Лишь возле колодца голуби пили воду. Почувствовав, что её бросило в жар, Лоренца решила вернуться в постель. Спустя час снова зазвонил колокол. Вскоре после этого послышался скрежет поворачиваемого в замке ключа и в келью вошла незнакомая монахиня. С опаской покосившись на девушку, она положила на сундук ломоть хлеба, тарелку с кашей и маленький кувшинчик.

– Могу я поговорить с настоятельницей, сестра? – спросила Лоренца.

Вздрогнув, та попятилась к двери:

– Преподобная матушка сейчас занята.

– Но ты передашь ей мою просьбу? – дочь Великолепного приподняла голову.

Вместо ответа доминиканка выскочила в коридор и, поспешно захлопнув за собой дверь, пробормотала:

– Как же, стану я беспокоить преподобную матушку из-за какой-то бесноватой.

Хотя со вчерашнего обеда у Лоренцы во рту не было маковой росинки, ей не хотелось есть. К тому же, каша оказалась нелюбимой ею с детства манкой. Запивая хлеб виноградным соком из кувшинчика, дочь Великолепного кое-как прожевала ломоть, одновременно размышляя о том, что посольство Монбара, наверно, уже покинуло Флоренцию. При мысли о том, что она осталась одна в чужом городе, девушка вдруг ощутила страх. Поставив на сундук кувшинчик, Лоренца подбежала к двери: может быть, ещё не поздно и она сумеет догнать своих!

– Выпустите меня отсюда! – ударив кулаком в дверь, крикнула дочь Великолепного.

Внезапно у неё потемнело в глазах и девушка рухнула без сознания на каменный пол.

Стараясь пробиться сквозь плотную красноватую пелену, Лоренца отчаянно звала Амори, пока его лицо не поплыло к ней навстречу. «Я не люблю тебя!» – расхохотавшись, произнёс молодой человек. При этом его голос прозвучал подобно грому, раскаты которого так неприятно отозвались в голове у девушки, что она жалобно попросила: «Не нужно, Амори». Сольё тотчас исчез, но вместо него появился Монбар. Насмешливый взгляд капитана неотступно преследовал Лоренцу и она застонала, пытаясь избавиться от этого видения. Потом Монбар тоже испарился, зато на его месте возникли укоризненные лица приёмных родителей Лоренцы. Вскоре к ним присоединился кто-то ещё, то ли Жанна Доруа, то ли донна Мария. Да, это была её крёстная. Протянув руки к девушке, графиня де Сольё печально произнесла: «Где ты, Лоренца? Вернись ко мне!» После чего последняя ощутила, как прохладная рука крёстной дотронулась до её пылающего лба:

– Всё будет хорошо, дитя моё.

Однако Лоренца никак не могла понять, почему у донны Марии чёрные глаза?

Первое, что услышала девушка, очнувшись, это нежное воркование голубей. Всё вокруг было в золотой дымке. А возле её кровати сидел ангел в чёрно-белых одеждах. Губы Лоренцы слегка шевельнулись:

– Я уже в раю?

– Нет, дочь моя, хотя ты и была близка к этому.

– Жаль…

– Не говори так. Ты ещё слишком молода, чтобы так рано умереть.

– Но зато уже успела достаточно настрадаться, преподобная матушка.

Настоятельница покачала головой:

– Не стоит жаловаться на судьбу, не зная о том, какие ещё испытания впереди уготовил нам Господь.

– Что со мной случилось? – после паузы спросила Лоренца.

– Тебя нашли без сознания возле двери, всю покрытую сыпью. Сначала мы подумали, что ты заразилась оспой. Но сестра Августина убедила нас, что это красная горячка (ветрянка).

– А кто такая сестра Августина?

– Наша монахиня, которая лучше других разбирается во всех болезнях и в лекарственных травах. Она сказала, что красной горячкой обычно болеют дети. Но иногда эта хворь бывает и у людей постарше.

Девушка бросила взгляд на свои запястья, усыпанные мелкими красными точками.

– А эта сыпь пройдёт?

– Конечно. В отличие от оспы, красная горячка после выздоровления не оставляет никаких следов.

В этот момент дверь открылась и в келью вошла пожилая некрасивая монахиня.

– Вот и сестра Августина, – сказала настоятельница.

– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовалась старушка, устремив на Лоренцу добрые голубые глаза.

– Сильно болит горло, – пожаловалась девушка.

– Сейчас тебе принесут горячее молоко, а горло нужно обмотать повязкой, смоченной уксусом.

– А когда я выздоровею, сестра?

– Недели две тебе ещё придётся провести в постели.

– Так долго!

– Ничего, самое страшное уже позади. Потому что от долгого лежания на холодном полу у тебя начался бред и я думала, что Господь призовёт тебя к себе.

– Какой сегодня день? – спросила Лоренца.

– Прошло уже два дня, как ты здесь.

Сдержав стон, девушка откинулась на валик, заменявший ей подушку: Амори уже далеко!

– Насколько мне известно, тебя зовут Лоренца? – спросила настоятельница, как только сестра Августина вышла.

– Да, преподобная матушка.

– А моё имя – мать Маддалена.

– Ты в бреду всё время твердила: «Амур, Амур», словно покинутая Психея, – после паузы шутливо добавила собеседница Лоренцы.

Догадавшись, что настоятельница перепутала имя Амори с Амуром, девушка смутилась.

Заметив это, мать Маддалена поднялась со стула:

– Пожалуй, тебе нужно отдохнуть. Поговорим после.

На десятый день Лоренца почувствовала себя абсолютно здоровой. Однако сестра Августина не позволила ей покинуть постель под предлогом того, что достаточно лёгкой простуды, чтобы у неё снова открылся жар. Тогда Лоренца решила обратиться к монахине, носившей ей еду:

– Я хочу одеться. Где моё платье, сестра?

– Одежду всех поступивших в монастырь мы отдаём на благотворительные цели, но вместо неё я принесу тебе другую.

Как заметила Лоренца, отношение доминиканки к ней стало более доброжелательным, что, вероятно, объяснялось влиянием настоятельницы. Облачившись в одеяние послушницы, девушка посмотрела на своё отражение в кувшине с водой. Её лицо было ещё покрыто сыпью, хотя кое-где она начала шелушиться. Оставались чистыми только нос, губы и подбородок. Но это не помешало Лоренце с аппетитом уплести пшённую кашу. Придвинув затем к открытому окну табурет, который остался в её келье после посещения матери Маддалены, дочь Великолепного предалась праздному наблюдению за монахинями и послушницами, прогуливавшимися по саду. Среди них она заметила несколько дам в светских нарядах. Это ободрило девушку: выходит, монастырь не был закрыт для посещений. Пригревшись на солнышке, она стала было клевать носом, как вдруг