Лоренца дочь Великолепного - Ева Арк

– А что ты мне посоветуешь, преподобная матушка?

– Если бы я была дочерью Великолепного, то добилась бы того, чтобы Медичи признали мои права публично. Ну, а потом бросила бы эту грамоту им в лицо!

– Как же я могу добиться этого? Ведь власть в руках у Медичи.

– Пока – да. Но если французский король собирается завоевать Неаполь, ему придётся пройти через Флоренцию. Так почему бы тебе не обратиться к Карлу с жалобой, что тебя, его подданную, незаконно заключили в монастырь, и не потребовать признания своих прав?

– Значит, ты предлагаешь мне, преподобная матушка, пока остаться в монастыре? – неуверенно спросила Лоренца.

– Да, лучшего убежища, чтобы спокойно дождаться прихода французских войск, тебе не найти. Тем более, что Медичи будут уверены, что ты у них в руках.

– Я согласна с тобой, преподобная матушка. Но меня беспокоит судьба донны Аврелии и Катрин. Нельзя ли как-нибудь узнать, что сталось с ними?

– Попробую, Лоренца. Завтра утром я пошлю в гостиницу нашего садовника. Он человек надёжный, так как служил в доме моего отца ещё до того, как я ушла в монастырь. А сейчас пора спать.

Наклонившись, настоятельница поцеловала девушку в лоб и перекрестила её:

– Да хранит тебя Господь, дитя моё!

С этими словами мать Маддалена покинула келью Лоренцы, даже не подумав запереть за собой дверь.

Переворот

Монастырский сад своей чистотой и ухоженностью напомнил Лоренце садик Нери в Париже. После душной кельи, где она провела из-за болезни почти месяц, девушка была рада снова очутиться среди тенистых деревьев, между которыми виднелись грядки с лекарственными растениями. Как и предсказывала мать Маддалена, сыпь бесследно исчезла и теперь лицо Лоренцы было таким же чистым, как и раньше. Однако болезнь произвела переворот в сознании девушки. Сочтя её знаком Божьим, она уже не стремилась покинуть монастырь. И даже мысль о том, что, возможно, она больше никогда не увидит Амори де Сольё, не так сильно волновала её. Сидя на скамье возле фонтана, к которому прилетали напиться птицы, Лоренца под журчание водяных струй вспоминала о своей беседе с настоятельницей, состоявшейся на следующий день после её ночного визита.

– Оказывается, наш садовник приходится каким-то дальним родственником жене хозяина гостиницы и ему удалось разузнать всё без особого труда, – сообщила девушке мать Маддалена, навестив её после обеда. – Ты, кажется, упоминала, что посольство должно было отбыть на следующий день после того, как тебя похитили?

– Да, преподобная матушка.

– Так вот, они задержались ещё на день.

– Сердце Лоренцы забилось сильнее:

– Почему?

– Из-за тебя.

– Наверно, это донна Аврелия подняла переполох…

– О твоём исчезновении, Лоренца, действительно сообщила она. Но прежде, чем начали тебя искать, в гостиницу явились люди из дворца Медичи и сообщили, что ты решила воспользоваться гостеприимством правителя, а их прислала за своими вещами.

Девушка едва удержалась от возгласа, а настоятельница продолжала:

– Мне кажется, всё это придумал кардинал. Судя по словам хозяина гостиницы, французы были очень удивлены, а потом между ними произошла ссора. К сожалению, они говорили на своём языке, но хозяин слышал, как несколько раз повторялось твоё имя. На следующий день барон куда-то ушёл, а его молодой приятель остался. Хозяин поинтересовался, когда они уезжают и тот ответил, что это зависит от Монбара. Барон же вернулся с лицом темнее тучи, потребовал вина и заперся в своей комнате.

– Скорее всего, – добавила от себя мать Маддалена, – он ходил во дворец Медичи, чтобы поговорить с тобой, но ему под каким-то предлогом отказали. Наутро же явился барджелл со стражей и передал приказ правителя, чтобы французы немедленно покинули Флоренцию.

Больше всего в рассказе настоятельницы дочь Великолепного огорчило то, что Сольё не слишком взволновало её исчезновение. Мать Маддалена же, пытливо глядя на неё, сказала:

– По-видимому, этот барон был очень обеспокоен твоей судьбой, Лоренца. Ты всё мне рассказала о своих отношениях с ним?

Вздохнув, девушка поведала ей о настойчивых ухаживаниях Монбара.

– А ты уверена, что не влюблена в него? – задала ей новый вопрос настоятельница.

Хотя в ответ последовал бурный протест Лоренцы, это почему-то не убедило её собеседницу.

– Возможно, ты и сама ещё не подозреваешь об этом, – задумчиво произнесла она.

Лоренца опустила глаза. Ей не хотелось ни с кем, даже с матерью Маддаленой, говорить о своей любви к Амори, так как после объяснения с молодым человеком дочь Великолепного решила похоронить эту тайну в глубинах своего сердца.

Желая отвлечь настоятельницу, Лоренца спросила:

– А куда делась донна Аврелия? Осталась в гостинице?

– Нет, она перебралась в монастырь Святой Аннунциаты дель Мюрате под Флоренцией. Что же касается твоей служанки, то о ней ничего неизвестно.

Онувшись от своих грёз, Лоренца увидела настоятельницу, которая приближалась к ней вместе с высокой девушкой в сиреневом платье. Благодаря сияющему ореолу волос та казалась похожей на торжествующую юную богиню. Поднявшись со скамьи, дочь Великолепного поздоровалась с матерью Маддаленой, которая представила её своей спутнице:

– Это наша новая послушница сестра Лоренца.

– А это моя племянница донна Джованна деи Альбицци и её воспитательница сеньора Франческа Феличе, – добавила она, имея в виду пожилую матрону, сопровождавшую девушку.

– Какое счастье, что ты, наконец, выздоровела, сестра Лоренца! – вдруг выпалила Джованна, слегка ошеломив столь бурным проявлением радости дочь Великолепного.

Однако молодая Альбицци тут же всё объяснила:

– Теперь, надеюсь, тётушка обратит внимание и на свою бедную племянницу, которую в последнее время она совсем забыла!

– Ну, как тебе не стыдно, Джованна! – настоятельница укоризненно покачала головой. – Смотри, ты совсем смутила нашу послушницу!

– Неужели? – её племянница снова искоса взглянула на Лоренцу.

– Мне кажется, я тебя уже где-то видела! – воскликнула она затем.

– Разве мы встречались? – неуверенно произнесла Лоренца.

– Я вспомнила! Ведь это тебя избрали королевой во время турнира, устроенного в честь французского посла? Я сидела тогда на балконе напротив!

– Если бы ты знала, как я завидовала тебе! – весело продолжала Джованна. – Но вот уж никак не рассчитывала встретить тебя в монастыре моей тётушки да ещё в качестве послушницы! Надеюсь,