Думаешь бьётся? - Марта Заозерная

Доли секунды хватает, чтоб обернуться на окрик. Бросаю парню пульт управления и несусь по пролету ступеней наверх.

Кеды на ногах особой пользы мне не приносят, как и длинные ноги. Кир тоже в спортивной обуви. Я даже до верха подняться не успеваю, как он меня нагоняет м крепко двумя руками обхватывает за пояс, спиной к себе прижимая.

- Капец, ты засранка! Я не ожидал! Лёна, как так? Не честно же.

В ответ лишь цокаю демонстративно, на что он сжимает сильнее. Подначиваю его, словами о том, что жизнь штука тяжелая, никому нельзя доверять. Кирилл ослабевает захват, хочет меня лицом развернуть. Но мы то тоже не пальцем деланные, вырываюсь и снова бегу. Взрослая женщина, четвертый десяток. Но меня смех раздирает. Друг друга подзадориваем. В этот раз удача чуть дольше на моей стороне, успеваю добраться до небольшой зоны зеленой. Возможно, бы я и дальше светила по району бедрами, в развивающемся пиджаке, но Кир о своих навыках вспоминает, подкатом сбивает с ног, и изловчившись укладывает на газон.

Первая мысль – тут ссут собаки. Но она быстро дырявую голову покидает – Кирилл щекотать начинает, активно. Дергаюсь, смеюсь, воздуха не хватает, только прерывистым шепотом выходит сказать.

- Я боюсь, - если честно это сказано слабо.

- Это не важно, - отвечает мне моими же словами, нависает надо мной, ногами удерживает.

С профессиональной точки зрения асфиксии я боюсь нереально, в топ три самых страшных исходов она для меня держится уже много лет. Но есть такие понятия как аутоасфиксиофилия, она же эротическая, сексуальная асфиксия, она же так называемый «собачий кайф», получение удовольствия через удушье. Недостаток в мозгу кислорода и переизбыток углекислого газа, меняют состояние сознание не хуже наркоты и алкоголя. Очень опасно, смертельно (тысячи жизней в год), у неокрепших умов вызывает привыкание. Чем дольше я ржу, неконтролируемо, тем ближе к такому состоянию становлюсь. Почти что в припадке.

Кир замечает, что я уже почти не дышу, не сопротивляюсь. Перестает щекотать. Вместо этого обхватывает мои обмякшие руки, в районе запястий, в стороны разводит.

- Охуенная. Не зря прилетел, - произносит надсадно, наклонившись близко к моему лицу.

Глава 39

Завтрак проходит чинно. Все как мама любит. Еда прекрасна, приборы сияют, как и лица всех собравшихся.

Играем с папой в гляделки. Смотрю на него, затем на дверь, и снова возвращаю умоляющий взгляд на родителя. Безмолвно прошу его взять со собой на работу. Знаю, он против, считает, что последние дни отпуска нужно отдыхать, сил набираться.

Марк увлеченно начинает рассказывать о своих успехах в биологии, второй курс всероссийской олимпиады успешно пройден.

- Надо подарок купить, - резюмирует папа.

- Только не игрушки, - мама пытается строгой казаться, но мы знаем, что папа на это не реагирует. – Они по всему дому валяются.

Боря с Аней молчат, даже рады, что их стороной обходит сей процесс.

- Вещи купим, - подмигиваю племяннику, он тут же кивает.

- Поедем в детский мир, - чуть ли в ладоши не хлопает. – На автобусе, - с меня на деда взгляд переводит, проверяет реакцию. Для него поездка на автобусе – редкость и большая удача.

- Я дурак тебе что – ли, - произносит отец со смешком. Он у меня очень активный, но общественный транспорт не является гранью его удовольствия. Пешком пройти десяток километров – запросто, две остановки проехать – тяжко. – Мы вернемся и поедем, к трем часам будь готов.

По Марку видно, что уже готов бежать собираться. Я, признаться, не ожидала, что мы с ним так сойдемся легко. Всю неделю он от меня почти не отходил, вместе гуляли, смотрели кино, делали уроки. На встречу с одноклассниками он тоже пошёл со мной, вместо мамы своей. А ещё он учил меня готовить пасту Болоньезе, они с бабушкой то и дело ходят на мастер – классы по кулинарии. Мелкий похвалил меня фразой «Вау, нож как – будто продолжение твоей руки». Ха – ха. Очень приятно.

- Дочь, - начинает мой бесценный, когда мы с ним вдвоем едем на работу его. – Не думаю, что стоит парню надежду давать. Ты сама знаешь, дети восприимчивы, особенно в таком состоянии.

Мальчик с ожогами – Родион, чудесный. У меня не то что сердце кровью обливается, оно просто рвется на части, когда я вижу как родители – кудаки мучают и издеваются над даром посланным свыше. Паренек просил кушать, и пропитый отчим, разозлившись вылил на него кастрюлю свежесваренного борща. Мать выбор свой сделала, решила покрывать муженька. Напоминаю себе – не суди.

- С чего ты взял, что обещания мои пустые? Не помню, чтоб повод считать так давала, - интересуюсь переводя взгляд с параллельно идущей машины на отца.

- Алёна, - папа шумно тянет носом воздух. – Тебе не нужно отчаиваться. Всё ещё впереди.

Разглядываю черную приборную панель, скольжу взглядом до стыка с бежевой кожей, которой она снизу обита. На папу не могу смотреть. Безнадежность парализует, не успеваю броню подключить. Весьма опрометчиво с моей стороны.

Впереди. Только вот за последние десять лет беременность меня больше не посещала. Хуже этого может быть только смерть эмбриона. Последние годы с Артёмом мы активно старались. Плюнув на все соображения совести, я хотела ребёнка от мужчины, которого любила. Отсутствие положительного результата на тесте – главная причина моего отказа выходить за него замуж. К тому же, много лет назад, мы с моим парнем тогдашним старались целый год. Результат понятен, я думаю.

- Папуль, давай не будем. Я границы вижу, не перехожу их. Хороший, одинокий мальчик. Пока идет следствие, а скорее и после него, матери его не вернут. Я просто хочу его поддержать. Речь же об усыновлении не идет.

Папа скорость даже снижает. Смотрит на меня, головой качает.

- Не смотри так на меня. Я иногда задумываюсь об этом. Пару лет и надо что-то решать. Я объяснить тебе даже не могу, насколько мне это важно, - сжимаю ладони, комок печали проглотить пытаюсь.

- Малыш, только без глупостей. Очень тебя прошу.

Заверяю папулю, что крыша моя на месте. Дети не являются самоцелью, но и счастье для меня без них неполноценно. Анализируя свои желания я пришла к выводу, что быть матерью одиночкой я готова, а жить с мужчиной, не имея детей, нет.

Считывает он меня хорошо,