Землянка в Межгалактической Академии - Лира Дарк

ней чувствовалась странная, глухая пульсация. Я попыталась сесть ровнее — не получилось. Всё между ног будто свело электричеством. Я резко сжала колени и сжалась в себя, не в силах контролировать, как тело само реагирует.

— Элла?.. — голос Ранара прозвучал откуда-то будто издалека, но в нём уже не было насмешки. Только внимательность… и настороженность. — Ты в порядке?

Я не могла ответить. Только закрыла глаза и сглотнула, чувствуя, как по спине бегут мурашки.

Нет. Ни черта не в порядке…

Я с трудом втянула воздух, прижимая руки к животу. Тепло в теле уже давно перешло грань просто приятного — оно становилось невыносимым, сосредоточенным внизу живота и расходящимся пульсирующими волнами вверх к груди. Мне казалось, что каждая клетка моего тела дрожит — и от жара, и от нарастающего напряжения.

Я даже не заметила, как Ранар встал. Его шаги были быстрыми, но не резкими. В следующее мгновение он оказался рядом.

— Элла? — голос его стал серьёзным, обеспокоенным. — Эй… ты дрожишь. Что с тобой?

Я не успела ответить. Он осторожно коснулся моей спины — ладонью, в том месте, где тонкая ткань чуть прилипла к коже от жара.

И это прикосновение…

Я судорожно вдохнула. Волна ощущений обрушилась на меня мгновенно, словно до этого тело было сдержано, а теперь — сорвалось с цепи.

С губ сорвался негромкий, непроизвольный стон, и я выгнулась вперёд, будто от разряда — не боли, а странного, слишком острого отклика на его касание.

— Элла?! — Ранар отпрянул, его глаза округлились, и в голосе звучало уже не насмешливое удивление, а настоящая растерянность. — Я… я едва прикоснулся. Прости.

Я только сжалась сильнее, уткнувшись в собственные руки, дыхание сбилось, мысли путались.

Чёрт. Что со мной?.. Это не должно так ощущаться. Это… слишком.

И Ранар, впервые за всё время, похоже, действительно не знал, что делать дальше.

Я подняла голову, с трудом выговаривая слова сквозь сбившееся дыхание:

— Есть… какой-нибудь антидот?.. — голос дрожал. — Против этого чая?

Ранар замер, его взгляд стал куда серьёзнее.

— Антидота? — переспросил он, чуть отступая. — Нет. То есть, не в прямом смысле. У нас его никто не делает. Это не яд, Элла. Это просто стимулятор. Он… действует до тех пор, пока организм сам не стабилизируется.

Я тяжело сглотнула, но, несмотря на жар и ощущение, будто тело не моё, в голове промелькнуло:

— Сколько времени?

Он замялся.

— Это зависит от индивидуального восприятия. Иногда — полчаса. Иногда — дольше. Но есть… способ ускорить процесс. — он замолчал, явно выбирая слова.

Ранар стоял молча, будто выбирая слова. В его лице не было ни привычной ухмылки, ни вызова — он был удивительно серьёзен. Даже осторожен.

— У нас, — начал он негромко, — принято… в таких случаях, если реакция слишком сильная… использовать способ, который помогает телу быстрее вернуться в норму.

Я приподняла бровь, с подозрением глядя на него:

— Способ?

Он вздохнул, явно не зная, как сказать это мягче.

— Контакт. Интимный. — Он слегка пожал плечами, не сводя с меня взгляда. — Это сбрасывает гормональную нагрузку и стабилизирует реакцию. Быстро и… эффективно.

Несколько секунд я просто молчала, чувствуя, как слова оседают внутри — тепло, тревожно, непрошено.

— Ну конечно, — хрипло выдохнула я. — Естественно. Типичная люминарская "народная медицина".

Он криво усмехнулся, почти беззлобно:

— Я не настаиваю. Просто… говорю, как есть. Это не шутка и не подкат, Элла. Я вижу, тебе тяжело.

Я отвела взгляд, сжав пальцы в кулак. Сердце стучало где-то в горле.

— Лучше я подожду. Пройдёт само. Надеюсь.

Он кивнул, отступая:

— Я рядом. Если станет хуже… просто скажи.

И тишина между нами стала гуще, чем запах этого чёртова чая. А между ног все продолжало гореть и пульсировать.

— Можешь… — я сглотнула, чувствуя, как горит лицо, — принести воды?

Ранар кивнул, не задавая лишних вопросов, и направился к автомату возле стены. Я в это время попыталась встать, но тело казалось слишком тяжёлым и при этом… обострённо чувствительным. Всё раздражало: воздух, ткань, даже собственные волосы на шее.

Он вернулся быстро, протянул мне прозрачный стакан. Я взяла его дрожащими руками, и, стоило только сделать глоток, как пальцы предательски соскользнули. Стакан дернулся, и холодная вода выплеснулась на меня — прямиком на грудь и живот.

Я резко вдохнула и зажмурилась от контраста температуры. Тонкая кофта прилипла к коже, проступая насквозь. Мокрая ткань сразу стала холодной, неловко натянутой и тяжёлой.

— Прости! — выдохнул Ранар и тут же склонился ко мне. — Чёрт, подожди.

Он опустился рядом, взгляд на секунду зацепился за то, как вода стекает по моей груди — и тут же отвёл глаза, стараясь быть сдержанным.

— Тебе нужно это снять, — сказал он мягко, не требовательно, — мокрая ткань только усилит дискомфорт. Я… помогу, если позволишь.

Я колебалась, но всё происходящее уже давно вышло за рамки неловкости. И, к моему удивлению, его голос звучал спокойно, без насмешек, без флирта. Только забота — пусть и немного скомканная.

Я кивнула еле заметно.

Ранар аккуратно поднёс руки к подолу моей кофты, дождался подтверждающего взгляда и начал медленно стягивать ткань вверх, стараясь не касаться кожи лишний раз. Я задержала дыхание, пока он проводил ткань через плечи и осторожно снял её полностью.

Он бросил мокрую кофту на спинку кресла и отступил на шаг, снова опустив взгляд.

— Так лучше? — спросил он тихо.

Я кивнула, прижимая к себе подушку, чтобы прикрыться.

Всё было странно, напряжённо, и… слишком близко.

Я всё ещё тяжело дышала, обхватив подушку и стараясь не смотреть на Ранара. Холод от мокрой ткани ушёл, но вместо облегчения чувствовалось только обострённое напряжение — всё внутри горело, словно каждая эмоция стала громче, острее.

— Можешь... — я замялась, подняв глаза, — помочь мне лечь на кровать? Здесь... неудобно.

Ранар не стал задавать вопросов. Он подошёл ближе, движение — мягкое, уверенное, без резких жестов. Его руки осторожно подхватили меня — одна под колени, другая под спину. Он был сильным, и я это ощутила сразу, когда он поднял меня, будто я весила не больше лёгкой сумки.

Близость ударила в голову сильнее, чем всё остальное. Его лицо оказалось так близко — взгляд сосредоточен, скулы чётко очерчены, чёрные волосы чуть упали на лоб. Я чувствовала его тепло, его дыхание,