Бывший. Неверный. Родной - Ольга Вячеславовна Тимофеева

— Потому что ты жалкая, Катя, — рычит он, уже не скрывая злобы. — Ты всегда была слабой. Паразит, который живёт за счет других. Без меня ты никто. Ноль.

— А ты что? Герой? — слова вырываются сами собой, резкие и колючие. — Ты привёл в мой дом любовницу, пока твой сын лежал в больнице!

На той стороне воцаряется тишина. Секунда, две.

— Думай, что ты говоришь, — Алексей говорит почти шёпотом, но от этого его голос звучит ещё страшнее. — Я тебя предупреждаю: ты ещё пожалеешь. Я могу сделать так, что Колю у тебя заберут. Если ты не вернешь мне квартиру и машину, я запущу такую войну, что ты сломаешься.

— Не смей! — мой голос дрожит от злости и страха.

— И кто мне помешает? Твой папочка? — его усмешка сквозит даже через телефон.

— Что-то когда папа тебя выгонял, о ты язык прикусил и слово боялся сказать.

— Слушай меня. Замки я вскрываю и в квартиру свою возвращаюсь.

— Это не твоя квартира. Не смей трогать там ничего.

— Моя. Потому что я там прописан.

— Я ее продаю. Когда-то ты можешь вернутся, а там будет кто-то жить.

— Только попробуй. Я тебя найду и убью.

Резкий сигнал обрыва связи. Я смотрю на экран и медленно опускаю телефон на колени. Его слова, полные злобы и угроз, будто раздаются в моей голове эхом. Я дышу тяжело, отчаянно стараясь не разреветься.

Быть смелой страшно.

На экране мигает маленький индикатор записи. Всё записалось. Каждое его слово, каждая угроза. Надеюсь, это поможет.

Осталось сделать тест и лишить его всех прав на сына.

Глава 45

Я сижу за столом, с кружкой чая с лимоном и с записной книжкой. Телефон на столе вибрирует, показывая сообщение от Влада.

Влад: "Всё готово, анализы сдал, договорился, скоро результаты будут. Как у тебя?"

"Сейчас буду созваниваться с дядей Юрой. Бумаги у него в офисе забрала, но с ним не встретилась."

Мама рядом разогревает папе еду, а я обхожусь одним чаем. Не могу больше ничего есть. Вроде уже видно, как из этого выбраться, но как будто все самое сложное ещё впереди.

— Варя сегодня обещала заехать с Ромой, — предупреждает мама папу.

— А дети?

— Без детей.

— Ну, ладно, Кольку выпишут, тогда точно все соберемся.

— Надо ещё Амосовых позвать, у них тоже есть дети, — предупреждаю родителей, а мне наконец звонит дядя Юра.

— Юрка? — кивает папа.

— Да, — отвечаю и принимаю вызов.

— Кать, привет. Днем не получилось, надо было отъехать срочно.

— Юр, привет, — папа громко здоровается на всю кухню, что не услышать его нельзя.

— Здорово.

Разворачиваю экран, чтобы хоть посмотрели друг на друга.

— Сто лет не видел, что тебя, что Сашку, заезжайте как-нибудь.

— Лучше вы к нам. Нас слишком много.

— А что вы там решили, ещё на один круг?

— Нет, — дядь Юра смеётся и закатывает глаза. Вчера, представляешь, двоих перепутал, такой скандал был, — сам над собой смеётся. — Что одну люблю больше, чем другую.

До сих пор не представляю, как они тогда с тройней справились. Тут с одним бы все успеть...

— Ладно, давай мне Катю, а то у нас там вопросов много.

— Начнем с заявления на установление отцовства. Заполнила?

— Да, проверишь?

— Кидай.

Фотографию ему и отсылаю.

— Отлично. Что там с тестом?

— Влад сегодня сдал, — отвечаю дяде, но взглядом скольжу по отцу.

Тот недовольно опускает взгляд и прикусывает губу.

— Теперь нам нужно подготовить пакет документов для возможного лишения Алексея родительских прав. Собирай всё, что подтверждает его угрозы и неподобающее поведение. Переписки, записи разговоров — всё, что у тебя есть.

— А Коля?

— Сколько ему лет?

— Девять.

— В суде принимается желание ребёнка с десяти. Ладно, я это решу.

— Для него это будет стресс, а лишний стресс это вероятность приступа.

— Я подумаю, как это сделать безопасно для него.

— У меня есть одна запись его угроз. И сообщения, где он… ну, не сдерживается. Я сделала скриншоты.

— Хорошо. Суд обратит внимание на такие доказательства. Главное — показывать последовательность: его бездействие как отца, угрозы, давление. Всё должно складываться в единую картину.

— Поняла. Что ещё?

— Справки о состоянии здоровья Коли. Обязательно нужна медицинская выписка из больницы. Она подтвердит, что он действительно был в сложной ситуации, а ты заботилась о нём. Это важно.

— Хорошо, я запрошу.

— Сразу собираем документы на квартиру, машину. Кто что за какие деньги покупал.

— Ну, конечно, тут вопросов нет, — папа ест, но всё равно рядом.

— Хорошо бы — показания свидетелей. Есть кто-то, кто может подтвердить, как Алексей себя вёл? Может, соседи, друзья?

— Я могу попробовать поговорить с соседями, но не уверена, что они согласятся. И возможно, Алексей уже с кем-то успел поговорить.

— Попробуй. Даже если это будут письменные объяснения, они пригодятся. А ещё лучше — если кто-то сможет прийти в суд.

— А что, если Алексей начнёт выкручиваться? Он угрожает, что сделает так, будто это я виновата.

— Вот поэтому мы всё документируем. Помни: суду нужны факты. Не эмоции, а конкретные доказательства. И ещё, Катя, держись спокойно. Не поддавайся на его провокации. Если он будет звонить — записывай, но старайся не вступать в перепалки. Пусть его слова говорят за него.

— Это трудно, дядя Юра.

— Знаю. Но ты справишься. Ты сильнее, чем думаешь.

Вздыхаю, киваю, хотя он этого не видит. Чувствую, как его уверенность передается мне.

— Спасибо. Я сделаю всё, как ты сказал.

— Молодец. Если что-то понадобится, звони в любое время. Мы его дожмем.

Заканчиваю разговор и откладываю телефон. На мгновение позволяю себе расслабиться, а затем снова берусь за бумаги. Работа только начинается, но впервые за долгое время я чувствую, что всё идёт по плану.

— Что он, звонил сегодня? — спрашивает папа, глядя на меня поверх очков.

— Да, — признаюсь, стараясь говорить спокойно. — Угрожал. Снова.

Папа шумно выдыхает, а его лицо становится жёстче.

— Может, ещё раз к нему съездить? Он как будто не понял ничего.

— Егор... - одергивает его мама. — Ну, тебе уже не двадцать, чтоб ты кулаками все решал.

— Зато понятно и быстро, — улыбается, отшучиваясь.

— Это ничего не даст, пап. Наоборот, он разозлится ещё больше. Всё, что сейчас важно, — это документы.

Я чувствую на себе взгляды — папин строгий, мамин тёплый. Внутри, с одной стороны, становится легче, а с другой тяжелее. Легче, потому что я не одна. Тяжелее, потому что на кону слишком многое.

За столом уютно. Папа