Никто, кроме нас - Яна Дин

А что я? Сама не знаю, что на меня нашло. Я отвлеклась на минуту, чтобы проверить еду на плите, а Тины уже нет. А когда увидела её на руках Даниэля, что-то в груди екнуло. Моя девочка так смотрела на него. С таким восторгом. И как я могла ей отказать?

– Ты не обязана оправдываться, – Маттис качнул головой и наконец отвёл взгляд, поворачиваясь ко мне спиной. Он сжал руками комод позади. – Если ты хочешь, чтобы Даниэль виделся с Тиной, твоё право. Я понимаю.

Пока Маттис стоял в одном конце гостиной, медленно подошла к нему и обняла со спины. Без слов.

– Я запуталась, и очень сильно, – прошептала, уткнувшись в его плечо.

Мне правда хотелось дать ему то, чего он заслуживает. Но я не могла. Часть меня все ещё больна прошлым, и сколько бы не пыталась бежать, эта рана только гноилась, делая больно ни только мне, но и близким людям.

– Хочешь поговорить? – Маттис обернулся в моих объятиях, и теперь его руки коснулись моей талии.

Поднял взгляд, разглядывая его. Он был красив собой. Густые каштановые волосы, отдающиеся немного рыжим оттенком, тёплая улыбка и серо-голубые зрачки. Но что-то внутри, все ещё калечило меня. Я смотрела в его глаза, а думала о более темных, что проникали в самую душу своим огнём. Смотрела на его губы, а думала о других. Настойчивых и тёплых. Я вдыхала его запах, а хотела чувствовать до боли любимый аромат чайного дерева.

Хотелось стукнуть себя чем угодно, но только бы прояснить голову. Не думать о чужих губах и прикосновениях. Господи, не думать о чужом аромате…

– Поцелуй меня, – и вот, вот в какие воды я ныряю, чтобы прояснить голову. Голос звучал тихо, но уверенно. Я хотела этого. Хотела, как никогда прежде, – Сейчас, Маттис, – потянула его за ткань темно-коричневого свитера, и наши губы оказались в нескольких футах друг от друга.

Повторять не пришлось. Маттис приподнял мой подбородок указательным пальцем и поцеловал. Нежно, немного неуверенно. Думаю, его удивило моё поведение. Я никогда не являлась инициатором наших поцелуев.

Волна шторма внутри усилилась. Потянула Маттиса ближе и оказалась на его руках, обвивая ногами талию. Теперь поцелуй углубился. Раскрепостился, а внутри заиграла дрожь. Нет, это малая часть возбуждения. Что-то другое. Я целовала Маттиса, а из головы не выходил Даниэль. Я позволила унести меня в комнату, а в душе бушевало столько противоречия. Я шла против самой себя, желая излечить гной назойливой раны. Возможно тогда, я не буду настолько уязвима рядом с Даниэлем?

Маттис усадил нас на кровать. Его поцелуи начали спускаться к моей шее, а пальцы играли с моими волосами и тянулись к краю платья, обжигая бедра прикосновениями.

– Ты правда этого хочешь? – Маттис остановился. Немного отстранившись, заглянул в мои глаза, – Ты знаешь, я могу ждать и до свадьбы, – усмехнулся он иронично, заставляя прикусить губу.

Ему не стоило этого спрашивать. Теперь моя уверенность рассыпалась в прах.

Хочу ли я этого? Да, немного секса я все же хочу. Но вопрос в другом: хочу ли я Маттиса? Готова ли я на этот шаг? Выйти на этот этап наших отношений?

Сердце проделало тяжелые удары. Живот скрутился спазмой от отвращения к себе. Это было несправедливо к Маттису.

– Я…, – ладонь потянулась к его подбородку, и я опустила взгляд, качая головой, – Я правда этого хочу, но…

– Послушай, – Маттис глубоко вдохнул и сел рядом, давая мне пространство, – Все эти пять лет я был твоим другом, и несмотря на наши отношения, всегда им остаюсь, Андреа. В первую очередь, я твой друг, немного психолог, да и там, где-то напоследок, твой парень, – улыбка коснулась его губ, и Маттис откинулся на кровать, призывая к себе, и я уложила голову на его предплечье, – Просто будь со мной честна.

Когда мы только познакомились, Маттис и вправду был моим другом. Сперва он помогал мне с домом, ведь я уехала в неизвестность. Потом помог мне с ремонтном, когда с огромнейшим животом я не могла ничего делать. А потом Маттис помогал мне с Тиной. Порой оставался ночами, чтобы помочь с ребёнком. Мы не начинали официально дружить. Это просто случилось. Я знала, что могу на него положиться, и он может сделать это в ответ.

Потом все переросло во что-то большее. Так сказал Маттис, когда, позвав на ужин, внезапно накрыл мою ладонь. И тут-то все поменялось. Для меня это был шанс на что-то новое, но я не подумала, чем же могло это обернуться.

Несколько минут мы оба вслепую пялились на потолок, прислушиваясь к тишине и нашим тихим дыханиям.

– Хочешь посмотрим фильм? – предложил Маттис, и я была не прочь от этого предложения. Мне нужно расслабиться.

– Идея отличная.

Маттис приступил к готовке попкорна, а я решила снова зайти к Тине. Малышка спала, крепко обняв плюшевого Али и улыбаясь во сне. Я подошла к дочери, и сердце наполнилось теплом, когда малышка интуитивно повернувшись, взяла меня за руку.

– Ма? – тихо прошептала фисташка, сквозь прикрытые веки.

– Спи, – наклонившись, поцеловала её в лоб, пытаясь больше вдохнуть ангельский запах.

– А дядя Даниэль ушёл? – растянула она губы в улыбке.

– Ушёл, – глухо прозвучал мой голос.

Я боялась того, что последует за этими словами.

– Мне он понравился, – от избытка чувств, фисташка ещё крепче сжала Али, – Я бы хотела, чтобы он был моим папой, – твердила Тина, все ещё находясь в дрему. Вряд ли она вспомнит свои слова завтра. – Знаешь, он расчесал мне волосы и прочёл сказку.

– Знаю, малыш. Давай спать, – погладила её по шелковистым прядям.

Тина зевнула, переворачиваясь на другой бок, и я снова её поцеловала.

Когда вышла из комнаты, Маттис уже включил телевизор и разложил попкорн в стеклянную тарелку, полив её карамелью. Подошла к нему и улыбнулась, несмотря на боль и съедающее чувство вины внутри.

Маттис сказал, чтобы я была с ним честна. Честна ли я? Однозначно нет.

Безусловно, я любила его. Но это были не те чувства, которые могли бы смело называться любовью. Я любила его, как близкого человека. Любила как друга. И тут, смотря на Маттиса, видя его искреннюю улыбку, чувствуя его любовь, поняла, что должна поставить точку.

Мы не вправе играть с чувствами других. Не вправе забирать их драгоценное время. Все это просто нечестно. И порой, приходится стать злодеем в чьей-то истории, чтобы не нанести ещё большего вреда. Чтобы оставаться героем в своей.

***

Напряжения не спадало с плеч, когда, собираясь на открытие театра,