Воронка второго шанса - Анна Михайлова

Еще секунду девушка сверлила его гневным взглядом. Потемневшие серые глаза в ответ смотрели со смешинкой. Но было в них что-то еще. Что-то, что она не смогла разобрать.

— Вы правы, — вынужденно согласилась Лера.

— «Ты». У меня скоро когнитивный диссонанс начнется от твоего выканья.

— Я постараюсь. Прости.

— Давай еще раз. И не теряй концентрации. Никогда. Только — цель.

Вечерние посиделки на медвежьей шкуре превращались в традицию. Закончив корпеть над ненавистной тетрадью, Лера пошла на поклон к восседающему в кресле волхву. «Консультант» был на удивление в благодушном расположении духа. И потому терпеливо разъяснял ей особенности грамматики иноземного языка. Даже соизволил произнести несколько фраз, исправляя ее произношение.

— С иностранным языком — как с твоим умением. Когда перестаешь сопротивляться — начнет получаться. Тебе же этот язык не нравится, так? Считаешь его нелепым и глупым? — внимательные серые глаза смотрели прямо, не отпуская. Да уж, в проницательности ему не откажешь.

— Он другой, — попыталась увильнуть Лера.

— Вот именно. Другой, но не лучше и не хуже. Смени угол зрения. Начни считать его, скажем, любопытным. Сразу увидишь, как заиграет.

— А валорцы, они какие?

— Кочевники. Темноволосые, большеглазые. Диковатые и необузданные. Любят войну и женщин.

— Это за такого Смешка должна замуж выйти? — ахнула девушка.

— Ее жених — принц и наследник. Не самая плохая партия, согласись? Кстати, с ним дружна Яра.

— Да⁈

— Да. Сдружились после того, как она своего Беригора и других пленников у него в нарды выиграла. Почти выиграла, вничью свела.

— Ого! И как это было? — ошарашенная Лера откинулась на локти, чтобы удобнее было слушать.

— Меня там, к сожалению, не было. Презабавное, думаю, было зрелище.

— А почему тебя не было? Дела?

— Сам не поехал, не стал рисковать миссией. Их шаманы недолюбливают нас, волхвов. Слишком разная у нас природа силы — у нас созидание, жизнь. У них — наоборот, особенно у некоторых. Столкновение неизбежно. Я не стал ставить под угрозу миссию по спасению людей из-за удовлетворения собственного любопытства.

— А если бы Яра тогда не забрала пленников?

— Рабство. Или смерть. Но не спеши осуждать, — он легко уловил поворот ее мыслей, — ты судишь с высоты гуманизма вашего века и вашего мира. Здесь все проще. Не примитивней, но проще. Ваши средние века, думаю, мало отличались от того, что сейчас происходит здесь. Народам нужно дорасти до умения ценить человеческую жизнь. Пока они больше дети, а дети бывают жестоки, не осознавая этого.

Лера удивленно посмотрела на мужчину. То, что он говорил, выдавало такую глубину жизненного опыта, что становилось страшно. И стыдно за собственную… незрелость? Лера внезапно почувствовала себя пред ним маленькой и глупой.

— Я и не думала, что угол зрения — это так… невероятно. Словно в калейдоскопе повернуть колесо на пару миллиметров. А картинка совсем другая.

— Очень верное замечание. Но пока сильно не забивай голову. Давай лучше вернемся к валорской грамматике, — повинуясь импульсу, Драгомир подался вперед и слегка потрепал ее по голове, взъерошив пепельные волны. Они оказались невероятно шелковистыми, словно созданными для того, чтобы к ним прикасаться.

— Ладно, — кивнула Лера, благодарно улыбнувшись на немудренную ласку.

— Кстати, ты не вспомнила ничего нового? Как попала сюда?

— Нет. Словно туман стоит.

— Я много думал, — Драгомир дернул уголком губ, — единственная пока рабочая версия в том, что твой дар проснулся перед лицом опасности. Смертельной опасности, когда на тебя напал зверь. А так как в твоем мире работать с силой на порядок труднее — он выжег дорогу сюда. Чтобы спасти тебя и быть в состоянии защитить.

— Это все равно не поможет мне вернуться?

— Думаю — нет, — покачал головой волхв.

— Тогда я лучше вернусь к грамматике.

Она углубилась в лежащую на коленях тетрадь, а Драгомир задумался. Как не пыталась его убедить Яра, что попаданка — всего лишь простая девушка, но огневка — это сила. С ее растущим потенциалом — это сила, с которой нужно считаться. Уже сейчас. И эта сила должна быть союзнической, без какой-либо возможности переметнуться. А что в этом смысле может быть удобнее привязанности? Да, цинично, но цель оправдывает средства. Почему бы ему не привязать к себе одну маленькую глупую мышку с опасным даром? Чтобы она никогда не повернулась против него и его людей. Женщины в этом плане удобнее: привязываются быстро, подсознательно считая побывавшего в их постели мужчину, своим. Держатся за отношения и свои фантазии — дольше. А значит и предают реже и с неохотой. Идеальный план!

Внутренне улыбаясь своим мыслям, Драгомир опустил глаза на сидящую у его ног фигурку. Вот она — легкая победа, которую он начнет добиваться уже завтра. Или начать сегодня?

Глава 27

Лера долго не могла уснуть. Ворочалась с боку на бок, стараясь не шуршать. Боязно было разбудить хозяина, хотя тот спал богатырским сном. Всего один раз позволила себе подсмотреть на кровать, где, вольготно раскинувшись, спал Драгомир. Он лежал, отвернувшись к окну, была видна только твердая линия челюсти и крепкая шея. Волшебно светились в полумраке невероятно-белые волосы. Но если жадно присмотреться, то очертания мускулистого тела становились видны, а все остальное дорисовывало разыгравшееся воображение. С трудом заставив себя оторваться от любования тугими переплетениями мышц под кожей, Лера со злостью отвернулась к стенке. Для верности накрывшись одеялом с головой.

Ей же показалось? Показалось, да? Когда он вечером подошел помочь взобраться на свое спальное место. Тот странный огонек мужского интереса в глазах. Моргнула — и все пропало. Ну, точно показалось. А потом… Он бережно подхватил ее за талию, отчего-то задержавшись на мгновение. На твердо очерченных мужских губах появилось подобие улыбки. Такой едва уловимой, вроде дружеской, но от этого не менее опасно-притягательной. Он нежно, и, как показалось, медленнее обычного, поднял ее на высоту. Мягко усадил на одеяло, но отчего-то не спешил убирать руки. При этом его взгляд оказался на уровне груди девушки, заставив невольно занервничать. И почувствовать собственную уязвимость. Ночная рубашка мгновенно стала ощущаться чересчур тонкой, грудь — слишком заметной, а сильные мужские пальцы — чересчур горячими.

— Удобно? — участливо спросил волхв. Но эти бархатные нотки в низком голосе — они ей тоже кажутся? Или всегда были, просто она