Искушение Фрейи - Анна Снегова

Но у Йоргена фора в несколько мгновений. А ещё ледяная магия. И змеиная хитрость. Меня колет тревогой за прекрасного зверя. Но эта эмоция очень быстро тонет во мне, сменяясь апатией.

Я ни разу не видела сражений, что заканчивались бы так быстро.

Над гладью озера разливается тишина. Покачиваются лепестки цикламенов на ветру.

Протяжно стонет тот, первый, которому перегрыз артерию барс.

Шорох неспешных шагов по камням.

Убийственный шелест стали, влажный звук. Стоны прекращаются.

Тишина становится могильной.

Меня мутит уже так сильно, что к горлу подкатывает комок. Я с трудом сглатываю. Осознание ситуации, в которой я оказалась, заставляет мое сердце заледенеть от ужаса.

Я осталась совсем одна, беспомощная, как котёнок. Во власти незнакомого мужчины, который убивает так же легко, как дышит. И на его клинке ещё не остыла кровь.

Звук невидимых шагов приближается так же неторопливо, как предопределение. Хруст камня под тяжёлой обувью.

Все ближе и ближе.

Останавливается у края озера.

Судорожно дышу, из последних сил пытаясь удержаться на поверхности.

Я знаю, что он смотрит сейчас прямо на меня.

И вдруг – каким-то неправильным, совершенно сумасшедшим контрастом, бархатный баритон заявляет дружелюбно:

- Леди, вам пора вылезать! Вода в этом озере слишком холодная для купания. Идите сюда.

Замираю на мгновение. Чужак молчит и ждёт ответа. А как мне ответить, если я онемела, замёрзла до самого сердца? Если меня почти уже нет, я почти приготовилась уйти на дно, ещё одним камнем к подножию этих вечных гор. Наверное, не самая плохая судьба. Камням не бывает больно и страшно.

А потом, неожиданно для меня самой, у меня всё-таки прорезается голос.

Хриплю, с трудом шевеля непослушными губами:

- Ни за что! Лучше умру.

- Вылезайте, - настойчиво повторяет голос. - Эти ублюдки вас больше не тронут. Не бойтесь.

- Я не боюсь!

- Ну-ну. Я вижу.

Помолчав, пустота добавляет.

- Меня тоже бояться не надо.

- Я вас даже не вижу, – с трудом проталкиваю эти слова онемевшим языком. Перед глазами начинает темнеть. Резь в животе усиливается. Проклятый суп…

Еще пара шагов по хрустящим камням. В бархатном баритоне появляются смущённые нотки.

- Простите, леди! Совсем не подумал об этом. Меня можно понять – не часто к нам в Таарн богини спускаются с неба. Поневоле обо всём забудешь.

Из пустоты медленно проявляются очертания массивного тела, сидящего на корточках на самом краю.

А я вдруг в полном смятении понимаю, что всё это время разговора моё тело жило, оказывается, какой-то своей жизнью. Совершенно не подчиняясь приказам угасающего разума.

Иначе как объяснить то, что я оказываюсь совсем рядом с берегом?

В момент, когда мужская фигура полностью выходит из небытия. И мне в глаза впивается синий, как небо Таарна, взгляд.

Простая домотканная рубаха с воротом на шнуровке. Широченные плечи, на которые падает буйство тёмной гривы волос. Чёрные брови вразлёт и чувственные губы, в уголке которых как будто всегда прячется ироничная улыбка.

Каждая, каждая чёрточка намертво отпечатывается во мне.

У меня сейчас сердце откажет, так я замёрзла, а я как дура пялюсь во все глаза на незнакомца и думаю о том, что никогда не видела мужчины красивее.

Брат был прав.

Я с ума схожу по темноволосым.

Ну, по крайней мере, если вот прямо сейчас я всё-таки наконец-то сдохну, и в этом прекрасном озере поселится новая утопленница, причина будет вполне достойной.

Темноволосый хмурится. В глазах появляется нотка беспокойства.

- Да вы окоченеете сейчас. Вылезайте срочно! Я помогу.

И он протягивает мне руку.

Я колеблюсь. Чувствую, что ещё немного, и сознание отключится совсем. И тогда – верная смерть. Таарнец – кажется, теперь я начинаю понимать, угроза для меня не меньшая. Появиться голой перед ним? Ни за что. Уж лучше и правда умереть.

В синих глазах загорается нетерпение.

- Считаю до трёх и иду вас доставать.

О боже.

Сказано так решительно, что я почему-то не сомневаюсь – от этого мне не скрыться и на дне морском.

- От-твернитесь! – у меня уже зуб на зуб не попадает, так я задубела. Мокрые волосы липнут к шее и плечам, тяжестью тянут вниз.

Вот она. Улыбка. Я знала, что она там. Тёмная бровь иронично приподнимается.

- Чтоб вы мне дали камнем по башке  и скрылись? Руку. Даю слово чести, я не стану смотреть.

Меня накрывает смятением.

Довериться?

Он просит довериться. Этот чужой мужчина, которого я вижу впервые в жизни. Хочет, чтобы я доверила ему себя – доверила больше, чем доверяла кому-либо и когда-либо.

Я поднимаю руку, она кажется мне тяжелой, как камень.

Совсем белая, и впрямь как у утопленницы. Так странно смотрится в загорелой и крепкой мужской ладони.

Его кожа обжигающе-горяча.

Таарнец решительно сжимает мои тонкие пальцы и тянет вверх. Вытягивает меня из воды как пушинку.

Холодные скользкие камни под ногами. Вода тяжелыми потоками стекает с моего тела, мокрые волосы облепили всю. Меня бьёт крупная дрожь. Я как новорожденный оленёнок на готовых подломиться ногах. Мне больно делать первый вдох в этой новой для меня, пугающей жизни.

Беспокойно поднимаю глаза. Синий взгляд сплетается с моим намертво. Не опускается ни на дюйм. Я ощущаю свою наготу до боли остро. Холодный ветер вцепляется в мокрое тело. Усиливая дрожь.

Какое странное выражение на дне расширившегося тёмного зрачка.

Мужчина отпускает мою руку. Не отрывая пристального взгляда от моего лица, хватается за полы собственной рубашки. И одним быстрым движением снимает её.

Меня накрывает паника.

Ну вот и все, Фрейя. Приплыли. Доплавались, можно сказать. Уже раздевается. Сейчас швырнет тебя на камни и возьмет то, что причитается ему по праву победителя. Помешать-то некому…

Но вместо того, чтобы бежать, стою и покорно смотрю. Ведь я – не давала слова не смотреть.

А это слишком, невозможно, преступно красиво, чтобы не смотреть.

Немеют ноги, я окончательно перестаю чувствовать собственное тело. Вдруг совсем теряю зрение, и не сразу понимаю, почему.

Просто на меня сверху падает завеса ткани.

Торопливо надевает на меня свою рубашку. Случайные прикосновения к телу чужих пальцев вспыхивают на коже ожогами. Это единственное, что я оказываюсь способной сейчас ощущать.

Тепло.

Тёплая, нагретая чужим телом ткань. Терпкий запах мужской кожи на ней – неотвратимо смертельным ядом, обволакивает и лишает воли. Его рубаха достает мне до середины бёдер. Широкая, я вся в ней утопаю, меня заворачивают в неё, как младенца в пелёнки.