Варрэн-Лин: Сердце Стаи - Юна Ариманта

Предательски кольнула малодушная мысль о том, что можно было бы и не лезть на рожон. Вернуться в свою комнату, забрать вещи и уйти, пока никто не хватился. Но Динка вспомнила связанных и беспомощных мужчин, сидевших в клетках в каких-то десятках шагов от нее. Все их ненавидят. Никто, кроме нее, не поможет им. Впереди их ждет только позорная смерть. Эти мысли придали ей сил, и она вышла из спасительного двора и вновь начала красться к клеткам.

Ползти по дороге снова было опасно. Эти двое в любой момент могли вернуться. Нужен был другой план.

Динка, прижавшись к стене дома, беспомощно смотрела на клетки, которые были так близко и так далеко от нее. Вдруг краем глаза она заметила движение справа от себя. Ватага мальчишек, человек пять, подначивая друг друга и сдержанно хихикая, тоже кралась к клеткам. Динка, затаив дыхание, прислушивалась к возбужденному шепоту сорванцов. Они уже несколько раз пытались подобраться к клеткам, чтобы поближе посмотреть на демонов. Но каждый раз охранники гоняли их. И сейчас они намеревались предпринять еще одну попытку.

— Как только они отвернутся — бежим, — излагал свой нехитрый план заводила, в котором Динка узнала мальчишку, получившего монетку от Хоегарда.

Динка подошла к ним совсем близко, но дети, воодушевленные предстоящей вылазкой, ничего вокруг не замечали. План в Динкиной голове сложился мгновенно.

И как только мальчишки, сбившись в тесную кучку, рванули к клеткам, Динка пригнулась и примкнула к ним. В азарте, ребята даже не заметили, что их стало больше, а маленький рост помог Динке сойти за одного из них.

— Эй, мелкота! — тут же среагировал один из гвардейцев. — А ну пошли вон! Сейчас поймаю и уши надеру!

Судя по тому, как он лениво поднялся и вразвалочку направился мальчишкам наперерез, дети уже изрядно надоели гвардейцам своими выходками. Увидев шагающего к ним охранника, сорванцы, едва добежав до клетки, с хохотом и визгами прыснули в разные стороны. А Динка, скрывшись в тени от клетки, скользнула под телегу, на которой она была установлена.

— Вот ведь неугомонные! — ворчал гвардеец, обходя клетки и проверяя замки. Динка лежала у самых его ног ни жива, ни мертва от страха. Если ему придет в голову наклониться и заглянуть под телегу, то в этот раз она так легко не отделается. Но охранник протопал пыльными сапогами у самого ее носа и вернулся обратно на обочину.

Полежав еще чуть-чуть и переведя дух, Динка заползла на телегу с теневой стороны и легла рядом с клеткой. Шторос, заметив ее краем глаза, оскалился и зарычал.

— Не рычи на меня! — зло прошипела Динка, протягивая к его шее руку со спрятанным в ладони метательным кинжалом. Перерезанная веревка соскользнула с его горла, и ва́ррэн облегченно повертел рогатой башкой.

— Проваливай, — тем не менее рыкнул Шторос, едва расправив затекшую шею. Но Динка продолжала методично рассекать веревки, стягивающие его запястья и щиколотки.

— Мне все равно не выбраться. Я ранен, и сил у меня совсем нет. Уходи! — снова попытался он прогнать ее, но уже менее уверено.

— Они не рискнут залезть в клетку, чтобы снова связать тебя. Ты сможешь ее сломать, когда наберешься сил, — проговорила она чуть слышно, протягивая ему через прутья мешочек сухарей и полный бурдюк воды. Ва́ррэн жадно припал к горлышку и выпил чуть не половину.

— Давай обратно, я наполню его снова, — проговорила Динка, протягивая руку.

Но Шторос, вместо того, чтобы сразу вложить ей в руку полупустой бурдюк, вдруг уткнулся лицом ей в ладонь, словно кот, ищущий ласки. Динка замерла, не отнимая руки и сердито проглатывая слезы, навернувшиеся на глаза. Меньше всего сейчас Шторос нуждался в ее жалости. Однако, несмотря на его грубость, Динка отчаянно не хотела чтобы он умирал.

Она погладила его по опухшей избитой щеке, зарылась рукой в мягкие огненные волосы, вспоминая его прикосновения, его поцелуи, его жаркие объятия и мгновения экстаза, накрывавшие ее в его руках. Шторос прерывисто вздохнул и затрепетал ноздрями. Мгновение благодарной нежности закончилось, и ва́ррэн, отшатнувшись, воткнул ей в ладонь горлышко бурдюка.

— Той силы, что ты дала сейчас, мне не хватит, чтобы сломать прутья, но хватит, чтобы не сдохнуть в ближайшее время, — буркнул он. — Дай лучше сил Вожаку. Ему нужнее сейчас, иначе он не доживет до завтрашнего утра.

Динка с радостью дала бы ему больше сил, если бы знала, как это сделать. Она прицепила пустой бурдюк на пояс, еще не зная, как ей удастся улизнуть, чтобы наполнить его, а потом вернуться обратно. И занялась Вожаком. Сняла с него веревки. Капнула на его пересохшие губы водой из второго бурдюка. Положила ладонь на горячий лоб и закрыла глаза, вызывая в памяти ощущение его запаха, исходящего от дорожного плаща, прикосновение его шершавых ладоней к намыленной спине, тяжесть его тела и глубокое сильное наслаждение, которое он ей подарил позапрошлой ночью.

Она с волнением подняла глаза на Штороса. Тот утвердительно кивнул. Динка, последний раз окинув Вожака взглядом, неохотно соскользнула с телеги на землю и поползла ко второй клетке.

— Динка, уходи, — прохрипел Хоегард, едва заметив ее. — Если увидят, что ты вокруг крутишься, и тебя повяжут.

Динка молча протянула руку с лезвием на ладони и освободила его тоже. Протолкнула между прутьями второй мешочек с сухарями и второй, почти полный, бурдюк с водой.

— Что случилось? — шепотом спросила она, когда он напился.

— Я не успел, — сокрушенно вздохнул он. — Когда я пришел, они уже дрались. Гвардейцев было слишком много. Мы положили больше двух сотен, но их было почти полтыщи.

— Я видела пепелище, — тихо сказала Динка и протянула сквозь решетку ладонь. Хоегард накрыл ее руку своей ладонью.

— Уходи Динка отсюда. Навсегда уходи, — шепнул он. Но Динка прикрыла глаза, вспоминая его волшебные истории, взгляд внимательных серых глаз, их последнюю ночь.

— Спасибо, — выдохнул ва́ррэн, выпуская ее руку. — Хоть этой силы немного, но она поможет мне продержаться. Во время боя я выжег свою силу всю до последней капли.

Динка подползла поближе к Тирсваду и разрезала на нем путы. Он был без сознания. Как же ему помочь? Ведь никаких хороших воспоминаний у нее с ним не было. Хотя, если подумать… Его горящие глаза, когда он показывал ей, как метать кинжалы. Его крепкие