Журнал Леды - Элла Саммерс

— Если бы я не помогла ей, если бы я не убила шестнадцать чудовищ, истинная сила колец всё ещё была бы скрыта.

— А если бы я много лет назад не помешала планам Лавинии стать королевой, она бы вообще не стала охотиться за кольцами, — возразила она. — Так что, видишь ли, Сиерра, если ты собираешься винить себя, то с таким же успехом можешь винить и меня.

В её словах был смысл, но, несмотря на это, я не почувствовала себя лучше.

— Неужели ты не понимаешь? Это должно было стать моим большим достижением, моим дебютом. Моей историей. Моей победой, — у меня вырвался тяжёлый вздох. — А вместо этого я помогла злодейке. Я победила чудовищ. Я активировала кольца. Я подвергла вселенную опасности. С таким же успехом я могу купить себе футболку злодея и сделать всё официальным. Я злодейка.

— Ты не злодейка, — мама обняла меня и на этот раз не позволила мне отстраниться. — Разница между добром и злом не такая простая, как между чёрным и белым. Ты совершила ошибку. Я тоже совершила много ошибок и буду продолжать их совершать. Если ты не совершаешь ошибок, значит, ты недостаточно стараешься сделать мир лучше. Ты найдёшь способ всё исправить. Я обещаю. И путь к этому начинается здесь.

Я была так поглощена своими заботами, что не заметила, куда мы направляемся, пока мы не оказались там, прямо перед домом Калли в Чистилище.

— Что это? — спросила я.

— Семейный ужин, — сказала мне мама.

Я покачала головой.

— Сейчас не время для званых ужинов.

— Видишь ли, в этом ты ошибаешься, Сиерра. Сейчас как раз подходящее время для этого, — она позвонила в дверь. — В трудные времена семьи должны собираться вместе. Кроме того, может быть, это поможет тебе отвлечься от всего, что тебя беспокоит.

— Я очень сомневаюсь, что смогу отвлечься.

— Я давно понял, что нет смысла спорить с твоей мамой, когда она уже приняла решение, — сказал мне папа.

Мама ухмыльнулась ему. Дверь открылась, и тётя Джин впустила нас внутрь. Тётя Тесса, тётя Белла и дядя Зейн тоже были там. Затем из кухни вышла Калли, несущая миску с горячими булочками, только что вынутыми из духовки. Мы перешли в столовую, и когда сели ужинать, поглощая вкусную еду и подшучивая друг над другом, я вынуждена была признать, что моё уныние немного развеялось.

Всё это казалось таким обычным по сравнению со всем остальным, что происходило в моей жизни. Вкус сплетен был намного слаще, чем горькое беспокойство, которое давило на меня, когда будущее всей вселенной висело на волоске.

В середине ужина появился генерал Сильверстар. Архангел был древним. Он был настолько стар, что практически превратился в живое ископаемое.

— Тебе ли не знать. Когда ты был ребёнком, по Земле бродили динозавры, — поддразнила я своего прадеда, когда он сделал одно из своих обычных заявлений о порочности современного общества.

— Да, и должен сказать, я неплохо выгляжу для человека, которому больше 200 миллионов лет, — ответил он.

Его ответ заставил меня рассмеяться.

— Я не думал, что генерал Сильверстар вообще умеет шутить, — сказала я.

Тётя Тесса подмигнула мне.

— На самом деле, я не думаю, что он шутил.

— Сиерра, ты не могла бы помочь мне с десертом? — спросила Калли.

— Конечно, — я последовала за ней на кухню.

— Как дела? — спросила она, доставая вишнёвый пирог из духовки.

— Что ты имеешь в виду?

Она поставила дымящийся пирог на плиту.

— Что ж, ты носительница самой могущественной магии в мире, возможно, даже во всех мирах.

Я открыла морозилку и достала упаковку ванильного мороженого.

— И?

— И это может быть ужасным бременем — чувствовать, что ты должна оправдать такие большие ожидания.

Я нахмурилась.

— Мои родители рассказали тебе, что произошло, не так ли?

— Они мне ничего не говорили, — ответила она. — А есть что рассказать?

Я прижала к себе коробочку с мороженым.

Калли наблюдала за мной.

— Никто ничего не ждёт от тебя, Сиерра, кроме того, что ты будешь счастлива. Тебе не нужно ничего доказывать. Тебе не нужно спасать мир каждую неделю, — она положила руку мне на плечо и улыбнулась. — Тебе необязательно быть такой, как твои родители. Ты можешь быть самой собой. И кем бы ты ни была, что бы это ни было, я знаю, ты будешь великолепна.

Я сморгнула слёзы.

— Спасибо.

— За что?

— За то, что не разговаривала со мной, как с ребёнком, — вздохнула я.

— Что случилось, Сиерра?

— Я облажалась, Калли, — я опустила взгляд на свои ноги. — Я сильно облажалась.

— Ты хочешь поговорить об этом?

— Не особенно.

Но я всё равно рассказала ей всё о Лавинии и кольцах.

— Это я всё испортила, — закончила я. — Так что я должна быть той, кто всё исправит.

— Знаешь, ты очень похожа на свою мать, — сказала она после задумчивой паузы. — Леда тоже всегда взваливает всю тяжесть мира на свои плечи. Но, пожалуйста, что бы ты ни делала, помни, что ты не одинока. Ты всегда можешь рассчитывать на свою семью. Ты можешь обращаться к нам в любое время и в любом месте, и мы придём.

— Спасибо.

— Итак, — сказала она, съедая крошечный кусочек коржа, который отломился от краешка пирога. — Как нам помешать планам Лавинии?

Я покачала головой.

— Если бы я только знала.

— Тебя беспокоит что-то ещё, — прокомментировала Калли. — Что-то, чем ты не поделилась.

— Как ты узнала?

Она усмехнулась.

— Я была матерью очень долгое время, Сиерра. Матери могут чувствовать такие вещи.

Я задавалась вопросом, знала ли моя собственная мать, что я что-то от неё скрываю. Но что хорошего было бы, если бы я рассказала ей? Это только расстроило бы её. Она бы никогда не стала действовать в соответствии с этим. Она бы никогда не поставила себя выше всех остальных.

Однако я могла рассказать Калли. Что я и сделала. Я рассказала ей всё, что знала о Лекарстве.

Когда я закончила, Калли несколько раз прошлась взад-вперёд по кухне, затем повернулась ко мне лицом.

— Ты хочешь произнести заклинание, не так ли?

— Я не знаю, — призналась я. — Кто я такая, чтобы решать за всех?

Звонок в дверь заставил нас выйти из кухни. Пришла двоюродная сестра моей мамы, Эйрилин.

— Привет, Фокси, — подмигнув Зейну, поприветствовала она его, небрежно прислонившись спиной к стене.

— Нет, я не буду заниматься с тобой сексом, Эйрилин.

— Я не просила.

— Ты никогда не просишь, — вздохнул он. — Ты настаиваешь.

— Правда? — в её глазах сверкнуло озорство. —