Мой сосед — вампир - Дженна Левин

— Ноутбук, — голос у него сорвался. — Ты…

Отпираться смысла не было.

— Да.

— Эм, — он облизнул губы. И, честно говоря, после того, как я увидела ту статью, совсем не моя вина, что взгляд невольно упал именно туда. — Слушай…

— Тебе не нужно ничего объяснять, — быстро перебила я. — Я сама сказала, что ты можешь пользоваться ноутбуком. Это не моё дело, что именно ты там читаешь. Прости. Мне не стоило смотреть.

— Тебе не за что извиняться, — ответил он, чуть сильнее сжав мои руки. — Это твой ноутбук. Я просто хотел закрыть статью до твоего прихода, но увлёкся готовкой и… — он опустил взгляд. — Видимо, забыл.

Мы стояли так, его пальцы всё ещё на моих руках. Суп булькал на плите, но никто из нас не обращал внимания. Мне казалось, что надо что-то сказать, разрядить обстановку… и я выпалила первое, что пришло в голову:

— Ты… интересуешься поцелуями?

Вопрос, наверное, был глупым, учитывая историю браузера. Но он всё равно выглядел удивлённым. Его глаза резко вернулись к моему лицу.

— Почему ты так думаешь?

— История поиска, — хмыкнула я.

Я прямо видела, как в его голове бешено крутятся шестерёнки. Но потом он будто взял себя в руки, сделал шаг ближе. От горячего взгляда, которым он меня пронзил, все разумные мысли моментально испарились.

— Я знаю, как целоваться, Кэсси, — сказал он с такой обидой, что у меня подкосились колени.

Он жил — ну, в своём вампирском эквиваленте «жил» — сотни лет. Наверняка целовал сотни людей. Может, даже тысячи. И, вероятно, был в этом чертовски хорош.

— Я уверена, что знаешь, — пробормотала я, уже не в силах смотреть ему в глаза. Мой взгляд скользнул вниз, на нелепый фартук с надписью This Guy Rubs His Own Meat. Я покраснела ещё сильнее — от всей нелепости ситуации. Как вообще до такого дошло? — Просто… ну, этот сайт. — Я запнулась. — Ты же понимаешь, почему я могла подумать, что…

— Да, да, — перебил он нетерпеливо, махнув рукой. — Понимаю, как это выглядит. Но клянусь, я читал это только потому что… то есть я просто хотел узнать, не…

Он запнулся. Отпустил мои руки и в раздражении провёл пальцами по волосам.

Я прищурилась.

— Ты просто хотел узнать, не…?

Его лицо стало непроницаемым.

— Хотел узнать, не изменилось ли что-то… важное.

— Что? — Я моргнула. — Ты хотел узнать, изменилось ли что-то?

Он кивнул.

— Да. Прошло немало времени с тех пор, как я… — Он покачал головой и сунул руки в карманы джинсов. — За эти годы были… скажем так, модные тенденции. То, что считалось приятным в поцелуе в одну эпоху, может совершенно не нравиться в другую.

— А ты хотел узнать, какие тенденции сейчас?

Он сглотнул.

— Да.

У меня не было причин думать, что его интерес к современным поцелуям продиктован чем-то, кроме чистого любопытства. Его занимало многое в двадцать первом веке — от городских канализационных систем до политики Среднего Запада. Но что-то в том, как он теперь упорно смотрел на всё в комнате, кроме меня, заставило моё сердце яростно забиться — и придало смелости признаться в одной очень глупой вещи.

— Я тоже любопытна.

Его взгляд мгновенно метнулся ко мне.

— Что?

На чистых нервах я уточнила:

— Я никогда раньше не целовала вампира. — Мне ведь не обязательно было признавать, что я думала о том, каково это — поцеловать именно его, правда? — Так что мне любопытно, каково это. — Увидев на его лице ошеломлённое выражение, я добавила: — Исключительно с интеллектуальной точки зрения.

Пауза.

— Разумеется.

— Для науки, честно.

— Наука.

— В целях сравнения.

— А для чего ещё?

Мы стояли на кухне, глядя друг на друга, и казалось, что прошли целые минуты. Суп всё ещё булькал на плите. Кажется, он уже начинал пригорать. Мне было всё равно. Я сделала ещё шаг ближе, и теперь между нами не осталось почти ничего. С такого расстояния я могла рассмотреть всё многообразие оттенков в его глазах: издалека они казались просто карими, но вблизи в них вспыхивали крошечные искры орехового, переплетаясь с глубоким коричневым и создавая самый богатый, самый красивый цвет глаз, который я когда-либо видела.

Я облизнула губы. Его взгляд тут же упал на мой рот.

— Как насчёт того, чтобы показать друг другу, каково это? — Его голос был едва слышным. — Ради науки. И… в целях сравнения.

Я кивнула:

— Я вряд ли эксперт, но уж точно знаю о современных поцелуях не меньше, чем та статья.

Его челюсть слегка напряглась.

— Наверное.

— И учитывая, что я твой главный консультант по жизни в современном мире…

— Логично, что это должна быть ты, — согласился он. — В свою очередь, я не утверждаю, что являюсь экспертом в поцелуях вампиров, но…

Он не договорил. Его взгляд по-прежнему был прикован к моему рту. Предложение прозвучало — для нас обоих. Пути назад уже не было. Не успела я напомнить себе, что поцеловать этого восхитительного, неживого (в техническом смысле) мужчину, который хотел сварить мне куриный суп и сказал, что ему нравится моё искусство, может оказаться худшим решением в моей жизни, полной сомнительных поступков, как я положила ладонь ему на грудь — прямо туда, где билось бы сердце, будь он человеком.

Он закрыл глаза, сделал несколько глубоких вдохов и чуть склонил голову ко мне — и я снова задумалась, слышит ли он или даже улавливает запах моего сердца.

Он накрыл мою руку своей. Его ладонь была прохладной на фоне моей разгорячённой кожи. Лёгкое, почти невесомое сжатие его пальцев заставило меня вздрогнуть. Он шагнул ещё ближе.

А потом он поцеловал меня — лёгкое, едва ощутимое прикосновение губ к моим. Через полсекунды он отстранился, прервав поцелуй так же внезапно, как начал. Чтобы дать мне возможность отступить, если я этого не хотела.

— Мы… — его голос сорвался до шёпота, — целуемся вот так.

Я провела кончиком указательного пальца по его мягкой нижней губе, затаив дыхание, когда он прикрыл глаза от моего прикосновения. Медленно, будто во сне, я коснулась его щеки ладонью, чуть повернув его лицо так, чтобы он посмотрел мне прямо в глаза. Его взгляд был тяжёлым, затуманенным. Ему не нужно было больше никаких намёков. Второе соприкосновение губ оказалось целомудренным и неторопливым. Его свободная рука поднялась, чтобы коснуться моего лица, зеркально повторив мой жест. Его губы были мягкими, как и казались, — в резком контрасте с шершавостью щетины под моей ладонью и жёсткими линиями его тела, прижимавшегося ко мне. Где-то вдали тиканье напольных часов в коридоре