Стрелок - Иса Белль

Но мужчина промолчал. Опять.

Он слегка наклонил голову вперёд и стянул со своей шеи бретельку фартука. Однако теперь я совсем не смотрела на его голый торс, меня больше привлекало его выражение лица. Читать эмоции, которые он пытался выражать или же, наоборот, всеми способами старался скрыть, было очень тяжело. Он сжал в руке ткань и продолжил хмуро смотреть на меня.

Другие люди, увидев его сейчас, наверное, уже бы испугались, но не я.

– Ты напишешь меня?

– Я не пишу живых, – мгновенно ответил он.

Я вспомнила, чьи портреты видела в стопке, и теперь понимала, почему выбор пал именно на этих людей.

– Тогда ты точно можешь написать меня, – горько улыбнулась я.

– Ты не мертва.

Жаль. Хотя в последнее время я думала об этом всё реже. Другие мысли заполняли мою голову. Они заставляли меня заново хотеть верить в эту жизнь.

Я наблюдала за Кристианом, который научился улыбаться и отбросил терзания в сторону. За Каей, которая изо дня в день продолжала бороться за своё счастье. За Домиником, который менял привычную систему синдиката. И за Авророй, которая больше не боялась и позволяла себе светиться.

– Я не могу сделать этого, – произнёс Себастьян, сделав несколько шагов ко мне, оставляя между нами расстояние вытянутой руки. – И не хочу застать то время, когда смогу.

Он тоже боялся, что я умру?

– Это очень красиво, – призналась я. – Кто-нибудь знает о них?

– Нет, – твёрдо ответил он.

– И ты не хотел, чтобы я тоже узнала.

Кто бы мог подумать, что руки, утопающие в крови, могли создавать такие шедевры.

– Не знаю, чего именно хочу от тебя, Джулия.

Жар поднялся к моим щекам, когда он смягчил свой тон, но нотки желания успели проскочить в нём.

– Расскажи мне.

Я была готова услышать весь его список желаний на свой счёт.

Себастьян сократил сантиметры, оставшиеся между нами, поэтому мне пришлось высоко поднять голову, чтобы продолжить смотреть на него. Я почувствовала, как его свободная рука коснулась края моей футболки и проскочила под него.

– Тогда и ты расскажи мне о своих рисунках, Джулия.

Его холодные пальцы коснулись бугристой кожи моих бёдер и моё сердце остановилось вместе с дыханием.

– Почему их больше, чем должно быть?

О, нет.

Джулия 16 лет

Хватит. Хватит. Хватит.

Я чесала руки и ноги, прижавшись спиной к стене у кровати своей комнаты. Красные полосы оставались следами после каждого моего действия, и в некоторых местах кожа стала слезать, показывая крохотные капельки крови.

Я качалась из стороны в сторону, пытаясь унять желание, и вскоре стала биться затылком о стену позади себя, желая заменить одну пытку другой.

Но я знала, в чём точно нуждалась, поэтому, не сдержавшись, открыла верхнюю полку тумбочки рядом с собой и достала оттуда коробок.

Мысли о Талии и родителях всегда приводили меня сюда.

В приступах паники, ненависти к себе и желании причинить себе боль, чтобы узнать, что чувствовали они, потому что погибли по причине, носящее имя «Джулия», я оказывалась здесь.

В своей голове.

Все вокруг были такими сильными, но что если я хотела хотя бы немного побыть слабой? Кого это из меня делало? Всё, что я получала в такие моменты — свобода от боли. Чтобы притворяться, что всё было в порядке, мне нужны были силы для поддержания улыбки, но вина перемешанная с огнём съедала их внутри меня и я чувствовала себя опустошенной.

Я вытащила одну спичку, провела ей по боку коробки и пламя засверкало перед моими глазами.

Моя голова была самым опасным местом, в которое я попадала.

Я приподняла таз и спустила резинку своих домашних брюк вниз, оголяя половину бёдер. Противные длинные шрамы сбоку показались мне, но маленькие рубцы прямо посередине выглядели куда хуже. Мои руки задрожали, и я глубоко вздохнула.

Я просто хотела выпустить огонь из-под кожи. Он заполнял все мои внутренности. Мне было больно.

Спичка опустилась к моим ногам и, едва пламя успело коснуться кожи, возобновляя чувство горения заживо, как дверь в комнату открылась и мой друг Сантьяго, широко улыбаясь, зашёл в неё.

Его рука подлетела к глазам, и он мигом отвернулся, заметив меня.

– Bambino!

Я судорожно подтянула штаны и затушила спичку. Моё бедро уже саднило, и я сжимала челюсти, сдерживая крики о боли.

Боже, нет.

Дрожь захватила тело.

– Скажи, что когда я повернусь обратно, то увижу в твоих руках сигарету, – весёлость, с которой он зашёл сюда, исчезла.

Зубы заскрипели друг об друга, когда потоки слёз вырвались наружу.

Почему он не стучался? Он же был занят со своим отцом внизу.

Сантьяго медленно развернулся, поглядывая на меня сквозь щели в пальцах и поняв, что я делал точно то, что он подумал, оторвал руку от лица. Он, молча, смотрел на меня, пока я не знала, что сказать, и когда первая слезинка прокатилась по моей щеке, он сделал шаг навстречу ко мне.

– Джулия, – ласково прошептал друг.

***

Мужские руки заматывали бинты вокруг моих бёдер. Я вытянула ногу, сидя на стуле, и слушала лекцию от Сантьяго Риверо, который казался мне совсем другим человеком на данный момент.

Он заметил, как кровь стала покрывать штанину, когда мы ещё были в моей комнате, и мне не пришлось объяснять ему почему. Он всё правильно понял. Глаза не подвели его.

Лучший друг поднял меня с пола и отнёс в свою комнату, захватив домашнее платье, висящее на моём стуле. Он был зол и немного взбешён, но его руки не передавливали кожу на моих ногах, пока он аккуратно покрывал её бинтом и мазями.

– Ты не представляешь каково моё желание позвонить Доминику прямо сейчас, – пробубнил он.

– Нет!

Я положила ладонь поверх его, умоляя.

– Тогда обещай мне, что больше не будешь этого делать.

Мои зубы впились в губы с внутренней стороны.

– Обещай, – грознее потребовал он, завязывая бантик на моём бедре.

– Сантьяго…

– Обещай мне, Джулия.

Я никогда не видела его таким. В жизни Сантьяго не проявлял свою другую сторону на кого-то из членов семьи или друзей.

– Если ты продолжишь молчать…

– Это так не работает! – выкрикнула я. – Я не могу просто взять и перестать делать это, потому что ты так захотел.

– Тогда что я должен сделать, чтобы ты, – разъярённо подчеркнул он, – не захотела этого делать?!

Я сдалась. Слёзы каскадом лились на лицо, показывая боль, и злость Сантьяго испарилась, когда он заметил её. Грудь сжалась от ужаса, что он впервые видел меня