Безумные Альфы - Ленор Роузвуд

class="p1">Я должна была разозлиться на эту демонстрацию доминирования альфы и агрессии. Но раздражение сейчас точно не входит в список странных, сбивающих с толку чувств, прокатывающихся по моему телу.

Это всё… Меня возбудило?

— Знаешь, а жаль, — драматично вздыхает Валек. — Видимо, тогда придётся заняться чем-то скучным. Например, посмотреть кино. — Он переводит взгляд на меня. — Ты вообще когда-нибудь смотрела фильмы, маленькая омега?

Его вопрос застаёт меня врасплох. Я снова моргаю, пытаясь переключиться. Голова всё ещё гудит от произошедшего.

— Нет, — отвечаю я хрипло. Откашливаюсь. — Ну… еще в детства. Мы с мамой… — я замолкаю, не уверенная, хочу ли делиться этим воспоминанием. Но что-то внутри толкает меня продолжить. — Мы однажды смотрели кино в лесу. Был какой-то мультфильм с говорящими животными.

Картинка вспыхивает в памяти: мы с мамой прячемся в кустах, я напрягаю слух, пытаясь разобрать писклявые реплики из старых динамиков. Огромный экран, мерцающий в темноте, больше жизни. Мы делили между собой банку сладкой кукурузы. Тогда это казалось настоящим чудом.

Лицо Виски озаряется.

— О, блин, это срочно надо исправить! Смотрим «Bros, Hoes, and Foes 3». Самый культурно значимый фильм всего грёбаного апокалипсиса.

Валек фыркает:

— Это не так.

— Так! — настаивает Виски с раздражением сильнее, чем следовало бы. — Это последний фильм, который сняли там, откуда я родом, до того как цивилизация рухнула и всё пошло по пизде. — Он ухмыляется. — И вообще, это феминистское кино, потому что лучший персонаж — баба. Бабы могут быть бро, а мужики — шлюхами.

Я приподнимаю бровь, сомневаясь. Но не успеваю ничего сказать — Виски уже копается в каком-то древнем чёрном ящике, подключённом к потрёпанному экрану.

— Я схожу за пледами и жрачкой. Устроим нормальный киновечер!

Когда он выходит, Валек поворачивается ко мне и кивает на кресло.

— Садись, маленькая омега. Оно удобнее пола. Особенно с учётом того, что дивана у нас больше нет… благодаря нашему недавнему разногласию.

Я сверлю его взглядом, стискивая челюсти.

— Я лучше сяду на битое стекло.

Брови Валека взлетают, на губах играет ухмылка.

— Ого. Всё ещё злишься из-за нашей маленькой стычки?

— Да. Злюсь. Ты был жесток с Призраком без причины.

Ухмылка медленно сползает с его лица. Он смотрит на меня слишком долго, и в этом взгляде что-то меняется. Злобная насмешка и холодное серебро в глазах смягчаются… почти до раскаяния.

— Прости.

Я моргаю.

— Что?

Лицо Валека искажается, будто он откусил что-то кислое. Слова явно даются ему с физической болью, когда он выталкивает их наружу.

— Я сказал — прости. Не заставляй меня повторять.

Я смотрю на него, ожидая подвоха. Насмешки. Удара ниже пояса.

— Почему? — спрашиваю я, и в голосе звучит недоверие.

Он вздыхает, проводя рукой по своим костяно-белым волосам.

— Просто… я не уверен, что ты понимаешь, во что ввязываешься.

— Эй, девчонке нравится то, что ей нравится, — доносится голос Виски из коридора. Я слышу, как он роется в шкафах, как медведь. — Может, она просто монстроёбка.

Я ощетиниваюсь.

— Он не монстр.

Глаза Валека сужаются, в глубине мелькает что-то тёмное.

— Он монстр, — бормочет он. — И чем раньше ты это примешь, тем лучше.

Я сверлю его взглядом, ярость снова вскипает.

— Ты нихуя о нём не знаешь.

— А ты знаешь? — бросает Валек, наклоняясь вперёд. — Скажи-ка мне, маленькая омега… что ты на самом деле знаешь о самом смертоносном Призраке нашей стаи?

Я открываю рот, чтобы ответить… И слова умирают на языке. Что я знаю о Призраке? Он дикий. Как и я. Он рвёт вражеских солдат и охрану так, будто они сделаны из бумаги. Мне не нужно видеть его лицо без маски, чтобы понимать — под ней он изуродован. Сильно. Может, он и вовсе уже не выглядит как человек. Но…

— Ничто из этого не имеет значения, — бормочу я. — Он не...

— Ты его любишь, да?

Слова бьют меня под дых. Я вздрагиваю, уставившись на Валека широко раскрытыми глазами.

— Что?

Валек отвечает мне понимающей ухмылкой.

— Я вижу. По тому, как ты его защищаешь. По ярости. По преданности в твоих глазах.

Я трясу головой, пытаясь это отрицать, но сердце колотится так быстро, что мне не хватает воздуха.

— Нет. Это… это бред. Я никого не люблю.

Валек откидывается назад, изучая меня своим пронзительным взглядом.

— Тогда почему ты не попыталась сбежать? — надавливает он. — В чём настоящая причина?

Живот сводит. Я отворачиваюсь, не в силах выдержать его взгляд. Я больше не понимаю, что чувствую — ни к чему, ни к кому из них. Всё внутри спуталось: страх, злость и… что-то ещё. Что-то, что пугает меня до чёртиков. То, что я поклялась себе никогда, никогда не чувствовать и даже не допускать.

— Я не… я больше не хочу об этом говорить, — бормочу я, обхватывая себя руками. — И я не хочу, чтобы ты когда-нибудь ещё говорил такое. Про Призрака… что он монстр. Это не просто тупой трёп альф, это жестоко. И это неправда. Даже если бы это было правдой — это не то, что он может изменить. Понял?

Валек долго смотрит на меня, его серебряные глаза нечитаемы. Между нами повисает плотная, тяжёлая тишина. Я ёрзаю под его взглядом, борясь с желанием отвести глаза.

— Мне нужно кое-что прояснить, — наконец говорит он низким серьёзным тоном.

Я напрягаюсь, готовясь к очередной шпильке или жестокой насмешке. Но в его голосе что-то другое. Тяжесть, к которой я не привыкла.

— Когда я говорю, что Призрак — мон...

— Да ради всего святого, Валек! Я сказала, прекрати!

Валек поднимает ладони в примирительном жесте.

— Дай мне закончить, — говорит он неожиданно мягко. — Пожалуйста.

Я стискиваю челюсть, удерживая поток злых слов. Через мгновение резко киваю.

— Когда я говорю, что Призрак — монстр, — продолжает Валек, не отводя от меня взгляда, — я не пытаюсь быть жестоким. Я констатирую факт. Он — машина для убийства. Не до конца человек. Тебе нужно мне поверить — хотя бы ради твоей безопасности.

Я фыркаю, скрещивая руки на груди.

— И откуда ты можешь это знать? Отец Тэйна нашёл его в лесу, так? Ты ничего не знаешь о том, откуда он взялся и почему он такой.

Когда Валек лишь спокойно смотрит на меня, я продолжаю:

— Вообще-то, мне кажется, вы все почти ничего друг о друге не знаете. Тэйн и Призрак росли вместе, как братья, но вы остальные были чужими, прежде чем стали стаей, разве нет? Я не знаю ни одной из вашей историй. Ну, кроме того, что ты — чёртов серийный убийца.

Он чуть склоняет голову.

— Я думал, тебе это