Безумные Альфы - Ленор Роузвуд

— Но, — медленно добавляю я, — у меня есть вопросы… касательно безопасности.

Глаза Айви сужаются, подбородок дерзко вздёрнут.

— Со мной всё нормально, так ведь? — бросает она. В её голосе появилась сталь, которой раньше не было — и это одновременно восхищает и тревожит меня.

Я выдыхаю. Ситуация катится в пропасть, и я не знаю, как её удержать. С одной стороны: я хочу уважать её выбор и автономию. С другой: я не могу игнорировать реальный риск, который представляет Призрак — даже для членов стаи.

Не говоря уже об омеге, которая весит в пять раз меньше.

Что если он потеряет контроль рядом с Айви?

Что если она окажется между ним и его яростью?

— Слушай, — начинаю я, пытаясь подобрать слова. — Я понимаю, что ты...

Но я не успеваю договорить — воздух пронзает резкий звук. Сирена тревоги. Срочная миссия. Мы замираем. Несколько секунд — только взгляды, полные оглушённого осознания.

Потом сирены вырывают нас из личной херни, напоминая о долге, о мире за стенами Шато. В одно мгновение атмосфера меняется: от личной драмы — к боевой готовности.

Чума движется первым, уже направляясь в медблок за своей сумкой. Следом Виски и Валек — их недавняя ярость перерастает в хладнокровную подготовку: они начинают пристёгивать оружие, проверять снаряжение. Привычная рутина перед миссией возвращает нам опору под ногами.

Но я не могу не заметить: Валек выглядит так, будто его сейчас стошнит. Он бормочет проклятья на вриссианском, когда пытается застегнуть тактический ремень, руки у него дрожат — что не характерно для него.

Похоже, драка с Призраком дала ему куда больше, чем он показывает. У него и так хронический набор мозговых травм… Неудивительно, что он ведёт себя как ещё больший невыносимый мудак, чем обычно.

Чума тоже это замечает — как только выходит с кожаной сумкой. Его маска-птица поворачивается резко, взгляд через янтарные линзы скользит по Валеку.

— Ты в порядке? — осторожно спрашивает он. — У тебя опять голова в крови.

— Со мной все хорошо, Доктор Принцесса, — сквозь зубы сообщает Валек, отворачиваясь так, чтобы Чума не видел затылок.

Чума игнорирует новое прозвище и обходит его, пытаясь заглянуть сзади.

— Тэйн, я думаю, ему нельзя идти, — зовёт он меня, скользнув взглядом по неустойчивой походке Валека.

— В этом есть смысл, — признаю я.

Валек рычит, его бледные глаза впиваются в меня.

— Клянусь, если я не пойду из-за вашего ёбаного мутан...

— Эй, братан, ты сам начал, — вмешивается Виски, поднимая взгляд, пока застёгивает армейский плащ, поморщившись. Я вижу, как он весь в ломоте после того, как Призрак впечатал его в пол. Его обычно наглая походка приглушена. — Ты ведёшь себя как ещё больший хер, чем обычно — и это достижение. Птицеголовый прав, у тебя точно что-то в голове отлетело.

— А сам ты не самый большой хер? — огрызается Валек, разворачиваясь к нему — и почти падает. — Ебаный лось.

Да, у него точно сотрясение. Это даже не оскорбление — так, попытка.

— У меня действительно большой хер, спасибо, что заметил, — отвечает Виски.

— Ты знаешь, что не это я имел в виду, — шипит Валек, вставая вплотную. К счастью, Виски просто выглядит слегка развлечённым, и новая драка не начинается.

— Ты переходишь черту, — говорю я Валеку твёрдо, снова вставая между ними, хотя Виски пока что не накаляет ситуацию. Пока. Я глубоко вдыхаю, пытаясь не взорваться от чистого раздражения. — Слушайте, нам нужно начать относиться друг к другу как к семье. Мы теперь семья с омегой, а не дисфункциональное стадо, который друг друга ненавидит.

Виски фыркает, затягивая тактический жилет:

— Что, ты свою семью не ненавидишь?

Я стискиваю зубы.

— Не в этом дело. Поливать друг друга грязью — больше не смешно. Да уже давно не смешно. Нам нужно прикрывать друг друга. Мы...

— О, да ебать тебя в душу, — стонет Виски, закатывая глаза. — Если хочешь включить трахнутого терапевта, вспомни, что мы альфы, а словесный срач — это наше проявление любви. Меня не бесили его тупые комменты, пока ты не сделал вид, что они должны меня бесить.

— У меня к тебе нет никакой любви, — фыркает Валек.

Виски лучезарно ему улыбается:

— И я тебя люблю, брат.

Уголок рта Валека дёргается в начале раздражённого рычания.

Я массирую переносицу, медленно выдыхая. У нас нет на это времени. Сирена тревоги, мать её.

— Виски, я не это имел в виду.

— Тогда почему это — единственное табу? — бросает Виски, прищурив глаза.

Чума скрещивает руки на груди.

— Да, Тэйн, почему? — его голос пропитан лёгкой насмешкой, присущей его вечному осуждающему тону. Он просто любит подбрасывать дров, даже если это ему не выгодно.

— Айви это раздражает, когда мы друг друга оскорбляем, — подчёркиваю я, надеясь, что она встанет на мою сторону, и мы закончим разговор.

— Я оскорбляю вас больше всех, — сухо сообщает она.

Валек криво усмехается:

— Кроме своего фаворита, видимо.

Призрак моргает. Я? — показывает жестом, искренне озадаченный, брови сведены. Честно говоря, судя по тому, как ведёт себя Айви… я бы не удивился. Почему я так ревную?

— Будто у нас вообще есть хоть какие-то темы, на которые нельзя гнать друг на друга, — продолжает Виски, игнорируя весь остальной разговор. Он начинает загибать пальцы. — Твои девчачьи волосы и эмоциональный запор, гермофобия Чумы, Валек, который запихивает людей в пироги...

Я хмурюсь, внезапно остро ощущая, как волосы щекочут мне шею, пока я натягиваю куртку. Не до стрижки было.

— Это была случайность, — обиженно бурчит Валек.

Виски несётся дальше:

— А Призрак...

Низкий, угрожающий рык Айви обрывает его.

Виски вскидывает руки:

— Я не про его рожу, я про то, что он человеческий блендер. — Он снова поворачивается к Валеку. — Этот хрен выглядит как подменыш в человеческой шкуре со своей ёбаной стрёмной ухмылкой.

Губы Валека растягиваются в точности в ту самую стрёмную ухмылку, которую описал Виски. Он поднимает кинжал, словно собирается воткнуть его Виски меж глаз.

— Ты уже прошёлся по мне, — сухо замечает он, убирая клинок в ножны на бедре.

— Я к тому, брат, — продолжает Виски, затягивая жилет до конца, — что мне не нужен какой-то двенадцатипаковый монстр, чтобы быть моим рыцарем в сияющих доспехах. У меня, вообще-то, классическое гладиаторское тело. — Он подтверждает свои слова громким хлопком по собственному пузу.

— Ага, — соглашается Айви, и в её голосе слышится очень узнаваемая нота… одобрения, когда взгляд скользит по крупному альфе.

— Я тоже согласен, — произносит Чума странно оценочным тоном, голос глухо звучит за маской.

В комнате падает