Волчара - Екатерина Кон

в правдивости истории, обличающей Ратибора и его превышение должностными полномочиями. Вот только имеются вожаки, которые будут не согласны с положением дел и препятствовать. На что Николай уверил, что ему есть, что предложить взамен. Он не будет их шантажировать компроматами, нарытыми Ратибором и его личной стражей. Просто покажет их соратника в истинном свете.

И через несколько суток, было организовано место краткого проживания вожаков. Подготовили здание для Совета. Делегация вожаков въехала на джипах в поселение ещё через сутки, их проводили в огромный зал за круглый стол. Пока не появился виновник, вожаки тихо переговаривались. Они никак не могли поверить, что славный воин и вожак Ратибор пал! Они должны опросить всех свидетелей, возможно, было нарушение правил боя? Ведь только единицы вожаков могли сравниться с Ратибором в силе. Ведь они не в курсе, кем являлся Николай, и что ему мало кто мог противостоять.

В зал вошли Гром, Ростислав и Ярослав, и они заняли свои места. Чуть погодя вошёл Шереметьев, встав у стола, несмотря на наличие пустого стула.

— Приветствую членов Совета вожаков. Меня зовут Шереметьев Николай, я новый вожак стаи, которую раньше возглавлял Ратибор.

Глаза союзников вспыхнули гневом и злостью.

— Чтобы подтвердить твоё законное место здесь, — высказался вожак Владимир, тыкая указательным пальцем в стол, — мы должны опросить твою стаю.

— По какой причине вы подвергаете сомнению моё положение? — спросил Николай.

— Мы знаем Ратибора! Он был сильным воином, прошедшим бесчисленное количество боёв и сражений. Прошёл две Мировые войны! Его пытали оборотни-нацисты, его ссылали в Сибирь, и он находился под «опекой» НКВД, — перечислял достоинства Ратибора Владимир, — А уж о владении меча я молчу, и в рукопашном бою ему равных нет.

Николай слушал подноготную Ратибора, в голове уважая жизненный путь оборотня. На такие масштабные войны призывались оборотни, прожившие более двухсот лет, которые уже участвовали в сражениях, и по их словам писалась история Руссии. Более младших оборотней тоже призывали, но они не участвовали в самой войне, скорее были на затворках. Сидели в штабах, латали раненных, обеспечивали снарядами и техникой. Двухсотлетних же кидали в самую гущу войны против оборотней-нацистов. Так как вражеские войска оборотней без жалости уничтожали людскую Расу в битвах.

— Мы сражались не на мечах, — напоминал о современности мира Николай, — лапами в боевой форме. У меня имеются свидетели. Пусть они вам поведают о его «достоинствах» главенства стаей.

— Мы непременно опросим каждого, — надменно произнёс другой союзник бывшего вожака.

— Вперёд и с воем, господа вожаки, — Николай сделал приглашающий жест, указывая на дверь и призывая заняться делом.

Каждый вожак заходил в дом, опрашивая поселенцев. Не обходили стороной и щенков, так как понимали, что новый вожак мог заставить подавлением от присяги, говорить неправду, в то время как на молодняк и щенков он воздействовать не мог. Одним днём не обошлось. После каждого «рабочего» дня вожаки собирались за круглым столом и делились результатами опроса. Однопартийцы Ратибора с трудом могли поверить, что их друг и союзник мёртв. И шерсть поднималась дыбом от дел, которые он творил в стае, пользуясь своим положением. Они общались с самкой Ольгинкой, которая всё ещё восстанавливалась от пыток. И все размышления союзников, о том, что поселенцы оговорили своего вожака, растаяли, как дым, после увиденного.

Через несколько дней опросов народа стаи, вожаки собрались вместе. Николай тоже сидел среди них. Все вожаки, даже единомышленники Ратибора, признали, что нарушений боя за звание вожака не было. Они единогласно приняли нового вожака Шереметьева Николая. Но Николай не остановился на этом, собрав процессию вожаков, он вывел их к дому Ратибора. Они спустились в подземелье, и он проводил их к архиву.

— Я не собираюсь идти по стопам своего предшественника, — сказал Коля, стоя посередине комнаты, — в каждом ящике шкафа есть компрометирующая на вас информация.

Вожаки побледнели. Были и те, кому всё равно, такие как Гром, Ярослав и Ростислав. Лев же опустил глаза в долу, он знал о своём единственном проступке, но самое главное, нужный самец тоже о нём знал.

— Забирайте свои досье, — сказал Николай, отходя в сторону, — на каждого вожака свой шкаф.

Вожаки ринулись к ящикам, трясущимися руками вынимая папки. Кто-то мимолётно их изучал, кто-то даже не смотрел и просто собирал под подмышки. Ярослав, Ростислав, Гром и Лев просто стояли. Им было всё равно, грехов за ними не водилось тех, которые им надобно прятать.

— Что сделаешь с домом Ратибора? — поинтересовался Гром.

— Залью подземелье бетоном, а дом снесу, — пожал плечами Николай.

Когда архив опустел, а они стояли на улице, Шереметьев не остановился и на этом. Он хотел публичного признания превышения полномочий Ратибора, как вожака. За преступления надо нести не только смерть, но и ответственность после него. Как, в случае осуждения Итлера против Разновидностей всего мира, чтобы знали и не совершали похожих ошибок. Дабы никому повадно не было. Знали, что последует наказание в любом случае, даже если спустя время.

Вожаки начали возмущаться, мол, о мёртвых хорошо, либо никак. А как же измученные и пострадавшие, вопрошал Николай. Его стаю они выслушают! Первым вошёл Висарь Владимир, рассказав об личной страже Ратибора, чем они занимались, какие приказы исполняли. Оказалось, Ратибор шпионил не только за своими союзниками, но и за поселенцами.

Второй была Елена Шереметьева, рассказав о своём деле. Как прошлый вожак «замял» разбирательство, а потом не пресёк слухи от насильников про неё.

Третьей была Ольгинка. Самка была бледна и еле держалась на ногах. Николай усадил её на свой стул. В воздухе чуть-чуть витал запах аконита. Она в красках ведала о своём пребывании у Ратибора. Даже единомышленники пришли в ужас. Пытать самку, коих малое количество, неслыханно! Отвратительно! Это преступление против рода оборотней!

Как славный воин Ратибор пал в глазах друзей, которых (как оказалось) таковыми не считал. В летописях потомкам оборотней укажут Ратибора и его преступления.

Затем Николай признался, что ему помогло в битве с Ратибором. Вожаки комически вылупили карие глаза. Самые неверующие несмело посмеялись. Ведь первая белая волчица ещё слишком мала для рождения Доминантного Альфы. Николай не стал демонстрировать свою правду, хотя это бы спустило вожаков со ступени пьедестала в глазах их стай. Но предложил показать при возможности, что прозвучало с толикой угрозы. Смех прекратился, но вызов никто не принял. Не хотелось им получить отрезвляющую пощёчину от нового и молодого вожака. Так, что они поверили слову Ростислава, который подтвердил особенность Шереметьева.

Вожаки, ошеломлённые новыми событиями, разъехались домой. Но ведь слухи — это ветер для пожара в сухую погоду.