Ты моё спасение души - Мара Евгеника

находится в клинике под присмотром медиков. Я практически каждый день её посещаю, веду с ней разговоры, как в пьесе для одного актера, потому как девчонка совсем никак не реагирует на мои слова. Иногда читаю ей книги, получая в ответ нулевую реакцию. Вожу её гулять чаще всего на кресле-каталке, потому что за это время Слава стала совершенно слабой. Ест совсем плохо, иные дни просто отказывается от любой еды.

Выпивая очередную порцию вискаря и тяжело вздыхая, смотрю на Ливона будто сквозь него. В этот момент ко мне приходит понимание про осмысленность, которая появилась во взгляде Славки.

- Лив, взгляд Бэмби изменился, потому что она приняла решение. Она хочет уйти. Судя по ее глазам, в голове девчонки снова возник план. Надо срочно позвонить Сашке, пусть скрутят её, иначе она что-нибудь снова с собой сотворит.

- Никита, ты то с ума не сходи! Слава в клинике под круглосуточным присмотром. Ты меня послушай, тебе самому, бро, надо сменить обстановку, развеяться, отдохнуть, - несколько вкрадчиво транслирует свое мнение Ливон. - Иначе ты точно вскоре тихо сам в палату к Славе подселишься.

Не слушая друга, звоню брату своему, все ему объясняю. Сашка, судя по его голосу, тоже считает, что у меня паранойя и мне самому клинический психолог уже давно прогулы ставит.

Поревзившись втроём по этому поводу по видеосвязи, изрядно нагрузив свой организм вискарем, еду с водителем домой.

Нынешняя моя ночь со рваным и нервным сном ничем не отличается от предыдущих. Утром встаю, как человек сбитый поездом.

Только усилием воли заставляю себя двадцать минут провести в домашнем тренажёрном зале, потом принимаю душ и собираюсь на работу.

В офис своей компании еду с мыслями, что моя жизнь - это тернистая дорога в ад, вымощенная благими намерениями.

День у меня сегодня получается супер суматошным. С самого утра мотался со встречи на встречу. Сейчас в совершенно разбитом состоянии, но с очень умным лицом, сижу на чрезвычайно значимом для меня и моей компании совещании среди сильных мира сего.

ВВП, хоть и не тот, но мнящий себя пупом земли, и потому как чванливый и надменный бонза, раздаёт холопам "люлей". Одним - моральные подзатыльники и зуботычины. Другим - волшебные пендели. Третьим - дорогу на гору Кхуям, как говорила моя крестная.

Никто у ВВП не остаётся без озвездюливания, а, главное, ВитВик не забывает всем нарезать заданий, большинство из которых несут в себе чисто декларативный характер.

На расхуяривании очередного топового белого воротничка мой телефон сначала вибрирует звонком, который я скидываю. Затем приходит сообщение от Александра:"Как освободишься, срочно приезжай!"

От этих четырёх слов у меня в преддверии панической атаки, которые стали моими частыми друзьями, начинает колотиться сердце и увлажняются ладони.

Для успокоения нервной системы в рот засовываю волшебную таблетку и пишу брату эсэмэс всего в одно слово:"Жива?". В ответ получаю "да", и это даёт мне силы дожить до конца совещания.

Услышав волшебное "совещание закончено", практически на ходу попрощавшись с ВитВиком, но успев обозначить сроки исполнения полученного от него задания, пулей вылетаю из зала.

На всех порах, как насколько позволяет дорожная обстановка и трафик, мчусь в клинику, где находится Слава. В кабинет брата врываюсь без стука, хорошо, что Александр сидит один.

- Что случилось? Со Славой все впорядке? Она себя не сильно травмировала? Где она? Мне надо её увидеть, - выдаю прямо от входа, сыпля словами, как из пулемёта.

- Никита, добрый день! Ты сам для начала успокойся. Жива твоя Слава, цела и здорова. Увидишь ты ее, только для начала послушай это, - говорит брат, протягивает мне стакан воды и включает запись

На записи слышу возмущенный и негодующий голос Бэмби. Она без единой запинки в отличном ритме говорит на немецком языке.

- Ich habe es satt. Ich habe es satt, dumm zu reden. Hör auf, mich mit Beruhigungsmitteln zu füllen. Wenn eine Mensch leben will, wird sie es tun. Wenn er nicht will, kann ihn niemand zwingen!

- Тебе понятны её слова, Ник? - уточняет Александр. - Потому что я их переводил с помощью переводчика.

- Да, Саш. Мне все понятно. Слава говорит:"Мне все надоело. Я устала от глупых разговоров. Хватит меня накачивать транквилизаторами. Если человек хочет жить, то будет. Если не хочет, то заставить его не сможет никто!" - озвучиваю перевод слов Бэмби.

- Понятно, где-то так приблизительно я и перевёл, - поясняет мне брат.

- Саш, если честно я даже слегка в ахере. Почему она говорит на немецком языке, а не на русском?

- Мог бы тебе сказать, что вопрос не по адресу. Однако, на самом деле такое может быть, если человек ранее владел этим языком. Славу я об этом спрашивал. Она мне ответила, что ей так удобнее, потому что на немецком она не заикается и говорит быстро, - для большей убедительности Александр даёт послушать запись их разговора.

Во время прослушивания у меня появляется мысль. Понимаю, что для Славы это может стать той соломинкой, которая её вытащит.

- Саш, я забираю Славика домой. Прямо сейчас. И это не обсуждается…

Глава 20

Уже практически три недели работаю дистанционно. Получается со скрипом. Многие вопросы требуют моего личного присутствия в офисе компании. Приходится большинство задач делегировать топ-менеджерам, которые сейчас выворачиваются наизнанку, чтобы начальство не гневалось.

"Да, знали бы мои топы, что в то время, когда у них кипят мозги, их биг босс пытается вытянуть ситуацию всего одной девчонки, которая в масштабах моего бизнеса, поставленных перед ними задач, их карьер и благополучия по большому счету нулик, пылинка, соринка, просто никто, потому как не имеет никакого отношения к тому, за что они сейчас рвут свои седалища. Людям, работающим с тобой, твои личные проблемы до лампады, Никитка, - думаю, проснувшись, но так и не открыв глаза из боязни потревожить мерно сопящего Бэмбика, уткнувшегося в мое левое плечо. - И это правильно. Их твои сложности и не должны волновать. А вот тебе надо подумать и проанализировать, почему процесс со Славиком идёт гораздо труднее, чем работа по удаленке."

Почти двадцать дней назад, забрав Славика из клиники, сразу повёз её в поместье Дмитрия, решив какое-то время пожить без лишних взглядов посторонних людей.

Ещё в лечебнице Александр обратил мое внимание, что каждый новый человек у Славы вызывает настороженность, которая проявляется нервозностью и глубоким погружением в себя.

Оказавшись