Моя чужая королева - Лия Юмай

— Если заиграешь на своей дудке, я сниму повязку и заберу тебя в вечную тьму, клянусь! — тонкие длинные пальцы Манэи тянулись к козлиной бородке противника.

— Отпусти мою дочь и возвращайся в свой склеп! Иначе я заиграю, и ты оглохнешь! Тебе мало слепоты? А, может, ты хочешь, чтобы сквозь твоё сердце проросло дерево? Я уже вижу крылатое семечко сосны, принесённое ветром. Как символично всё сложится, да, Манэя? Жизнь из сердца богини Смерти. Жизнь, способная разрушить проклятую гору!

— Нельзя нарушать равновесие, тебе ли не знать!

— Не смей говорить о равновесии! Ты послушалась дурного человека и подняла мёртвую плоть! Ты хочешь погубить мою дочь и занять её место! Я знал другую Манэю! Богиню, которую тяготила её грустная миссия. Богиню, которая хотела сделать что-то хорошее! А где она теперь?

Тьма перестала клубиться, ветер стих, и Манэя опустилась на землю. Пан сделал то же самое.

— Я и тогда говорил тебе, и сейчас скажу. Чтобы делать что-то хорошее, не обязательно пытаться выполнять чужую работу. Это как у людей. Повар не сможет стать хорошим лекарем. Но его суп может помочь больному поправиться. И садовнику не дано лечить, но выращенные им цветы помогут исцелить чью-то больную душу. Твоя миссия — провожать в царство мёртвых. И никто не сделает это лучше.

Манэзя выслушала Пана не перебивая. А когда он закончил, заговорила сама:

— Ты, как всегда, прав. Так и быть. Я уйду. И твоя дочь останется жить. Но у меня есть условие.

— Какое ещё условие?

— Ты пойдёшь со мной. Не в Шиар, конечно. В мой храм, там, в горе.

Пан засмеялся:

— Ты хочешь, чтобы я навечно заточил себя в твоём мёртвом царстве?

Манэю, казалось, обидел смех Пана.

— Почему навечно? Погости немного. И навещай иногда. Иначе я могу и передумать!

В подтверждение её слов тьма снова стала стелиться по земле.

— Ладно, ладно! Только добавим в твой храм немного света!

Нас оглушил грохот, как будто само небо треснуло над каменоломнями. По горе, начиная с подножия, быстрым полозом пробежала трещина. Верхушка горы, освещённая утренним солнцем, рухнула, расколовшись надвое. Боги исчезли. А на месте их противостояния мы нашли Миранду. Она очнулась, недоумённо глядя на четыре пары обеспокоенных глаз.

— Что произошло? — спросила она, растирая виски.

— Кажется, ты многое пропустила! Но не стоит волноваться, я всё тебе расскажу! В мельчайших подробностях! — поспешил заверить Миранду Максий.

— Значит, мне это не привиделось? Здесь была Манэя? И Пан?

Дэмиан, который теперь стоял на краю рва, позвал нас:

— Вы только посмотрите на это! Они исчезли!

Мы подошли ближе. И, действительно, яма, в которой вот уже много дней роилась нежить, была абсолютно пуста.

— Манэя их что, не только упокоила, но и захоронила? — Дэмиан озадаченно чесал затылок.

— Вот что значит божественное вмешательство! — улыбнулся Макс.

— Так война с нежитью окончена? — осторожно спросила Тория, будто не веря своим глазам.

— Думаю, да. Только... преступник снова улизнул, — не хотелось мне называть этого человека фамилией Макса и напоминать ему и Дэмиану лишний раз, кто их отец.

***

Генри вышел из пещеры и посмотрел в предрассветное небо. Он снова ощущал себя свободным. Он прекрасно знал, что следом увиваются, по меньшей мере два призрака: несчастный лорд Кентон в его собственном чёрном мундире, и настоящий лорд Арнис, исчезновение и смерть которого не заметила даже его любимая жена.

Он вспомнил, как сбросил тело молодого лорда в заброшенный колодец на окраине города и самодовольно улыбнулся. Ничего эти призраки ему не сделают. Ни на что они не способны. Он не испытывал к ним ни грамма жалости. То ли дело убитый отряд. Бравым солдатам просто не повезло. Их пролитую кровь он считал вынужденной жертвой. Жаль их ему было оттого, что солдат должен гибнуть на поле боя, а не во сне.

И его дети. Его кровь и плоть. Максий, Дэмиан, Миранда. Миранду он любил, но она всего лишь дочь. Выскочила бы замуж и забыла отца. Это неправильно, несправедливо. А теперь она сослужила ему хорошую службу, принесла пользу.

Если кто-нибудь каким-то невероятным образом узнает о его деяниях, всё равно никогда его не найдёт. Это мысль согревала его сердце. Освобождала, делала всемогущим. Теперь он снова молод и полон сил. Он ощущал прилив магии физически.

Ему уже не терпелось начать новую жизнь. Чьё место занять на этот раз? Был бы Винцент некромантом, Генри бы стал королём Винцентом не раздумывая. Но Винцент огневик.

Ему всё больше нравилась идея стать королём, или императором. Он узнает, какой монарх имеет дар некроманта, и займёт его место. Генри улыбнулся, представив себя в роли главы целого государства. Но он не знал, что кроме призраков, по его следу идёт тот, кто остановит его навсегда. Тот, кому всё равно, как выглядит Генри, ведь он знает его запах.

Ларс издал тихий победный рык, учуяв добычу, которая, как подсказывало ему обоняние, была за полтора километра от него. Лев быстро сокращал расстояние, а жертва, не ведая опасности, шла прямо навстречу своему убийце.

Бесшумно перебирая мощными лапами, Ларс подкрался близко, прячась за кустами. Он прижал напряжённое тело к земле, готовясь к прыжку. Сначала он хотел поймать обидчика, потребовать свои деньги, дать Генри понять свою ошибку и пожалеть о ней. Но теперь, ощущая запах своего несостоявшегося убийцы так близко, он жаждал одного.

Мощный толчок задних лап, недолгий полёт и зубы льва уже сомкнулись на шее жертвы. Генри лежал на спине, широко раскинув ослабевшие руки. Из разорванной артерии кровь лилась фонтаном, окропляя ковёр золотой осенней листвы. Ларс, сбросив облик зверя, удовлетворённо смотрел в угасающие глаза старика и слушал слабые хрипы.

— Знаешь, как говорится в Книге Акрософии? «Не забывай, что один удар меча порождает несколько новых врагов.»

Взгляд старика застыл навечно, отдав прогнившую душу слугам Манэи, которые следовали за ним с самых каменоломен.

Ивор

— Эльс нашёл что-то! — сказала Тория, прежде чем Эльс, бегущий впереди, взволнованно залаял.

Прямо перед лошадью Макса и Миранды вдруг промелькнули крылья, и появился Дэмиан.

— Не стоит вам туда ехать, — его тихий и твёрдый голос и бледное лицо встревожили нас ещё больше.

— Что там, Дэмиан? Говори прямо! — приказал я.