Окутанные тьмой - Элен Форт

взойти, а часам пробить полночь, в двери, погрузившегося в сон дома, постучали. И лишь в гостиной горела одинокая лампа. Ричарду не спалось. Отложив в сторону книгу, он распахнул дверь.

На пороге стояла девушка… Ее белокурые волосы волнами спадали на плечи, а облачена она была в то самое платье, в котором была в послание мгновения жизни и глаза… глаза, сохранившие былые эмоции и чувства.

– Софи… – Прошептала Милена, показавшись из-за спины Ричарда, с керосиновой лампой в руках. Визит незваных гостей насторожил ее, и девушка решительно сбежала вниз.

Старшая Гроссери сжала подол своего платья, а на шоколадного цвета глазах навернулись слезы. В ней бушевали эмоции, которые она совершенно не знала, как преподнести. Ведь Софи когда-то самолично вонзила кол собственной сестре в грудную клетку. Девушке хотелось бросить на шею к Милене, но имела ли она на это право?

– Прости меня. – Только и вымолвила она.

Милена не стала сдерживать слез, она крепко стиснула сестру в своих объятиях, периодически целую то одну, то другую щеки.

– Софи! Моя Софи! Это чудо! Ричард, взгляни только!..

– Да вижу я. – Отозвался он, не разделяя радости Милены. – Еще одна Гроссери свалилась на мою голову.

– А вы, Ричард Брессер, не меняетесь, как я погляжу… – Гордо вздернув подбородок, проговорила Софи, не размыкая объятий с сестрой.

– Плохо глядите, мисс Гроссери. – Усмехнулся Ричард.

Софи поморщила свой курносый носик.

– Прошу вас, я была и буду миссис Кэндон.

– Ну, разумеется, миссис Кэндон. Как поживает Гарри? Вы же, надеюсь, предупредили его, что отлучились ненадолго?

Ахнув, Милена ударила Ричарда Брессера с плечо.

– Как ты смеешь говорить подобные вещи? Нахал! – Прижавшись еще плотнее к Софи, Милена вдохнула родной запах – малины и черной смородины.

– Милена. – Пождав губы, Софи отстранилась от сестры и заглянула в ее искрящиеся счастьем глаза. Возможно, она слишком рано решила преподнести эту весть, но молчать до последнего было бы слишком жестоко. – От части, мистер Брессер прав.

– Что? – Заморгала Милена.

– Я вернулась лишь до следующего полнолуния.

Милена схватила сестру за руки и, отрицая услышанное, принялась качать головой.

– Нет, нет, нет. Ты что-то путаешь, Софи. Точно тебе говорю. Ричард… – Желая отыскать поддержку, она обернулась и с надеждой взглянула на Брессера.

– Не хочу тебя огорчать, молочнозумая, но это так. Твоя сестренка сгинет и случится это раньше, чем ты можешь себе представить. Насколько мне известно, этот месяц особенный… Он имеет два полнолуния. Явление довольно редкое, но имеет место быть.

Сощурив изумрудные глаза, Милена попятилась.

– Ах, ты мерзавец… Ты все знал. – Прошептала она оскалившись. – Все это время вы с Анной проворачивали…

– Ч-ч-ч. Отведи свою сестру в покои, Гроссери и не строй преждевременные доводы. Время расставит все по своим местам. – Перебил он ощетинившуюся девушку.

Две недели. Так ничтожно мало, что закрадывалась мысль, а стоило ли оно того? Неужели дне недели существования Софи был важнее долгой и счастливой жизни Макса? Он пожертвовал собой ради той, кто должна была остаться в прошлом. Почему исследователь принял такое решение? А может… может его принудили?

Утерев скатившую очередную слезу, я сложила письмо. Что все это значит? Чего так старательно не договаривают Анна и Ричард?

Очередной стук выдернул меня из тревожных мыслей.

Конверт лежал на ступенях. Внутри конверта, помимо письма, находилось что-то еще… крохотный пузырек.

«Настал ваш черед, мисс Хальброн. Пора все вспомнить», – столь короткие строки заставили меня содрогнуться. Неужели Клэйтон был прав?

Внезапно меня осенило. Ричард ни разу не назвал меня «Лили». Он знал… Он все время знал…

Крохотный пузырек содержал в себе мутную и довольно-таки дурно пахнущую жидкость. Отбросив пробковую крышку в сторону, я без промедлений осушила его.

– Гадость какая! – Выдохнула я, складываясь пополам. На меня вдруг резко накатила дурнота, а перед глазами все поплыло.

Добравшись до кровати, я рухнула на нее, а мир завертелся, закружился и канул в небытие.

Глава 24

«В горах Клото»

Ночь была беспощадна ко мне. Казалось, даже погода сочувствовала моей боли. Ни дуновения ветерка, ни взмаха крыльев ночной птицы.

Разнообразные воспоминания калейдоскопом вращались одно за другим. Часть из них была наполнена теплотой и любовью, другая же леденящим кровь ужасом. Так мне виделась агония… Тело металось и билось, а рядом всегда стоял некто с предвкушающим оскалом. Я чувствовала сгустки крови под ногтями и травяной вкус на языке… Все смешалось в единую массу.

Расплывчатые образы людей живо сменялись пейзажами, те в свою очередь сменялись домами, комнатами и вот, одно из воспоминаний решило задержаться. Раскрывая себя во всех красках. Это был тот самый день… Грегори возвышался надо мной, насмехался, упивался, а после выскребывал свои инициалы.

Все чувства вспыхнули во мне, обрушиваясь, подобно бушующему потоку утаскивая за собой в свои бескрайние глубины.

Пробудившись с первыми лучами солнца, вся в поту и с неугомонным сердцебиением, на дрожащих ногах, я побрела в ванную.

Задержавшись возле зеркала, разглядывая каждую черточку, я словно отгадывала ребус: «Найти отличия». И да, я нашла их. Отныне зеркало отражало настоящую меня – девушку, чья память и душа соткана из множества событий прошлого и настоящего. Удивительно, как увечья прошлого могли отпечататься на мне сейчас. На том самом месте, над ключицей, с рождения красовался крохотный белый рубец. Я провела по нему пальцами, осознавая теперь откуда он.

Но самое главное, ко мне вернулась моя особенность – глаза. Один голубой, другой серый.

– Здравствуй, Карнелия. – Поприветствовав саму себя, я сжала пальцы в кулаки так сильно, что костяшки побелели.

Отныне я больше не могла оставаться в стороне. Теперь вне всяких сомнений, я – неотъемлемая часть этой запутанной истории. Раньше мне никогда не приходилось прятаться за спинами друзей. Вот и сейчас нечего было начинать.

Освобождение Милены, обмен душ, возвращение воспоминаний – это не случайности или жест доброй воли. Нужно действовать смело и решительно. Не верила я Анне до обретения себя, не верила и после.

Надев платье из темно-синего бархата, и накинув сверху накидку, я выскочила из дома.

Свернув на уже знакомую тропу, я взглянула на нее иначе. Да, я узнала это место. Именно здесь, сто лет назад старуха напророчила нам с Клэйтоном несчастья и смерть. Все верно увидела ведьма, так оно и случилось.

– Ну же! – Стуча вот уже с полминуты, в запертую дверь, над которой висела глиняная табличка «Белладонна», мои попытки увидеться с Анной приравнивались к нулю.

– Полчаса. – Раздался позади меня знакомый мужской голос. Импульсивно обернувшись, я оказалась лицом к лицу с одним из