Замуж не напасть, как с Кощеем не пропасть! - Джейн Лувако

Чуда не произошло, а вот к нахлынувшим эмоциям я не был готов. Я хотел целовать и обнимать Дашу, хотел видеть, как она отзывается на мои чувства, ловить стоны наслаждения и дарить любовь. Но сейчас, когда она лежала безучастная ко всему на свете, ощутил себя малолетним извращенцем, подглядывающим за обнажённой девушкой. Практически почувствовал себя насильником, даже руки затряслись, и испарина выступила на лбу. Ругаясь сквозь зубы, хлопал по карманам в поисках платка, а наткнулся на флакон с зельем Далилы, о котором совершенно забыл.

Достав пузырёк, задумчиво покрутил его в пальцах. Его не нужно было открывать, даже через стекло ощущался смертельный яд. Как же я сразу-то не почувствовал, когда забирал его? Такой зельевар высокого ранга, как Далила, не могла ошибиться, даже находясь в помутнении рассудка, не то что в лёгкой панике. Значит, она собиралась отравить Дашу, несмотря на то что я находился рядом. Присмотревшись, обратил внимание, что на флаконе сохранился лёгкий флёр скрывающего суть заклятья. Стало быть, пора поговорить с Далилой. Но сперва следует кое-что закончить.

Я стоял посреди комнаты и смотрел только на Дашу, но обращался к тому, кто бесконечно сильно волновался за девушку несмотря на то, что она собиралась убить его. «Кажется, мы похожи с ним, — мысленно хмыкнул, — оба полюбили ту, кто причинила нам боль». От этой мысли даже замер: «Полюбил? Да ну, ерунда какая. У меня нет сердца, а значит, и любить я не могу». Отмахнувшись от странных мыслей о чувствах, вкрадчиво заговорил, словно с маленьким ребёнком:

— Я сейчас ухожу, но Дашу нельзя оставить одну. Ей нужен защитник. Ты же справишься? Я вижу, как ты волнуешься за неё, я тоже переживаю. Так давай вместе оберегать дорогого для нас человека. Ты согласен? Кстати, с сегодняшнего дня у тебе есть официальный статус в моём замке и на землях Нави. Ты — фамильяр Даши. Такое положение тебя устраивает? Теперь ты совершенно спокойно можешь ходить на кухню и варить кофе для неё, а не делать это украдкой, — замолчал, ожидая ответа.

Несколько секунд тишины, потом под креслом послышалось лёгкое шебуршание.

— А ты не обманываешь? — прозвучал довольно громкий голос.

От неожиданности даже обернулся, уставясь на маленького мышонка, настолько голос не вязался с его обликом. Любопытный нос пушистого малыша выглядывал из-под кресла, где я давно его заприметил. Он очень переживал и нервничал, внимательно слушая всё, что мы говорили про состояние Даши. А уж когда я пошёл её целовать, дабы пробудить от магического сна, так почти совсем вылез из-под своего укрытия, надеясь, как и я, на чудо.

Этого мышонка я запомнил ещё в день самой первой памятной встречи с невестами и очень переживал за малыша, которого обидела ненормальная придурошная деваха. Искал его, но он словно сквозь землю провалился. А потом Милаша стала жаловаться, что у неё пропадает кофе, и мы никак не могли поймать воришку. Но едва увидев мышонка, понял, кто был тем любителем кофе. От него за версту несло свежемолотой арабикой.

— Не обману, тьмой клянусь, — улыбнулся, присаживаясь на корточки и протягивая руку для заключения договора.

Малыш безбоязненно вылез из-под кресла и подбежал к ладони.

— Меня Вениамин зовут, — горделиво заявил он, пожимая мой палец маленькими лапками.

— Тебе Даша имя дала? — тёплая улыбка коснулась губ и согрела сердце. Я и так знал ответ, лишь она, да Ядвига могли додуматься до такого, чтобы дать имя обычному лесному мышу. Но Яга отпадала, она бы рассказала мне сразу.

— Да, — с довольной мордочкой кивнул он, подтверждая мой вывод.

— Красивое имя, — польстил малышу, и у того от удовольствия распушились усы и заблестели глаза.

— Кощей, а вы ведь разбудите Дашу? — он обеспокоенно посмотрел на кровать, где лежала его подруга.

— Обязательно, — пообещал даже не ему, а самому себе. — Сейчас я уйду и закрою дверь так, что никто не сможет войти. Но если вдруг кто появится, сразу зови меня.

На моей руке закрутилась тьма, формируя артефакт. Когда она ушла, на ладони остался лежать малюсенький колокольчик на шнурке. Вот его-то я и одел Вениамину на шею.

— Колокольчик сам звонить не будет и не издаст ни звука. Только когда ты запросишь помощи. Его перезвон раздастся лишь для меня, и только я его услышу, — наставлял малыша. — Кто бы ни пришёл, сразу зови, даже если появится неясная тень или кто-то знакомый. Тем более зови, если ты не поймёшь, что это или кто. Понял? — посадил мышонка на подушку рядом с головой девушки.

— Так точно! — вытянулся в военной стойке маленький защитник, сразу внимательно оглядываясь по сторонам.

Погладив его по спинке, закрыл комнату Даши изнутри и сам отправился порталом к Далиле. Она задолжала мне несколько ответов.

В помещение остро пахло миндалём, а сама девушка лежала на кровати мёртвая. Рядом валялся пустой пузырёк из-под зелья, которым она отравилась.

— Тьма! — выругался, осматривая тело и понимая, опоздал.

Даже заподозрил, что её отравили, но приглядевшись, понял, она выпила отраву сама. Насилия не было, да и присутствия постороннего человека в комнате не обнаружил.

— Так что же ты удумала, глупая? — вопрос сам сорвался с губ, а я заметил, что в кулаке девушки что-то зажато.

Осторожно разжав пальцы, нашёл клочок бумаги, но не успел его развернуть. Сухой неприятный смешок заставил зажать найденное в кулаке, убрать эмоции с лица и спокойно обернуться, уже зная кого увижу.

— Что-то я зачастила в твоё царство, Кощей! Уж не по твою ли душу? Не хочешь ли ты со мной прогуляться, поболтать по-дружески? — ухмыляющаяся Смерть выставила колесом локоток, предлагая взять её под ручку.

Еле сдержав непроизвольное желание передёрнуться от омерзения, спокойно ответил:

— Да нет, Смертушка, я как-нибудь и без душевных разговоров с тобой обойдусь, а то ведь заговоришь, а я и оглянуться не успею, как уже не на этом свете, а на том окажусь.

— Хе, хе, Кощеюшка, а ты всё такой же упрямый. Никак не поддаёшься на мои уговоры. Ну да и я терпеливая. Вечного ничего нет, подожду, — в её голосе прорезались угрожающие нотки.

— Вот именно, Смерть, вечного ничего нет. Может, и ты когда-нибудь умрёшь. Я тоже подожду этого, — не