Скальпель для шейха - Катерина Снежная

Я видел, я попал в яблочко. Десять из десяти. Если что и могло её заинтересовать, так это.

— Верно, интересная тема, — ответила немного сбивчиво.

— Тогда в чём дело?

Девушка вздохнула, расстроенно посмотрела на меня. Неужели пойдёт ва-банк? Как она теперь откажется?

— Я только что поняла, что не смогу работать с человеком, — замолчала, скосила глаза на огонь, затем вернула смягчившийся взгляд. Однако выросла красавица, играет по-взрослому. — Который нравится мне.

Я от неожиданной откровенности улыбнулся. Словно рыбак, ощущал, как нужно подсекать её. Но если потяну леску резко и вытяну рыбку, она же по этой же причине сорвётся с крючка. Ах, Вера, Вера, даже если ты решила, что сорвёшься с крючка и погрузишься на тихое дно, есть же ещё сети.

— Насколько сильно?

— Достаточно.

— А если я пообещаю тебе, что ничего не случится? — предложил он вкрадчиво.

— Я очень переживаю за свою профессиональную репутацию, мистер Блицкриг. Вы знаете, она у меня не вполне, — Вера хитро сощурилась, — чистая.

— У всех есть скелеты в шкафу.

— У некоторых буквально.

— Не стоит их оттуда доставать. Что касается нас, я даю тебе слово: ничего не будет.

Не зря я это сказал. Живой женский взгляд и ритмичное покачивание головы говорили, что вызов брошен. А самому нестерпимо, прямо в этот же момент, захотелось её поцеловать.

Я чётко понимал: внутри себя, каждый из нас, и она, и я, уже занимается сексом друг с другом. Пока в мыслях, пока мечтая, но эта разгоряченность, напряжение и сладость уже текли между нами, полыхая и подталкивая к соблазну.

— Нет, — отсекла она твёрдо, глядя чувственным, влажным взглядом, когда всё её тело говорило мне "да". — Я думаю, придётся отказаться.

Она встала на ноги, чуть покачивая бедрами, выпрямила спину. Я тоже встал. К двери мы подошли вместе, танцуя в одном переполненном, наэлектризованном поле.

— У тебя сутки, чтобы передумать, — я положил ладонь на ручку двери. — Подожди.

Пальцем осторожно сдвинул край выреза платья в сторону.

Она замерла, краснея при виде красного кружева. От моего прикосновения. От того, что разрешила сама.

Пару секунд выразительно переплетались взгляды. Мой и её. Глаза в глаза. Мой представлял, что я с ней сделаю в этом белье, и её отвечал тем, что она бы согласилась на всё. Всё, что я ей смогу дать и предложить.

На губах у меня появилась удовлетворённая улыбка.

— Мне кажется, ты вполне благонадёжна, — произнёс я, следя, как Вера, сгорая от желания и смущения, дрогнула и прошла мимо, выскочила из кабинета.

Я закрыл глаза, довольный оперся на дверь, запрокинул голову, мучительно выдыхая.

О, женщины. Никогда не знаешь, какое действие принесёт желаемый результат.

Вера в красном. Горячая, сладкая, желанная малышка. Хотя уже не малышка… лучше.

Именно это я хотел увидеть сегодня. Кто ж удержится, чтобы на такое не посмотреть? Какие силы нужны, чтобы вытерпеть всё остальное? Но если это позволит сохранить ей жизнь, я пойду на это.

37

Мне требовалось сделать один шаг навстречу. Один чертов шаг! Упасть в объятия мужчины, поклявшегося, что между нами ничего не будет. Этот взгляд Марса — довольный, твердый, игривый. Хотелось доказать ему обратное.

Я раздумывала над случившимся, когда увидела в холле гостиницы мужа. Андрей сидел в кресле в зоне ожидания гостей и о чем-то отстраненно думал. Легкий рюкзак стоял у ног. В напряженных пальцах он сжимал альбомные листы. Я ничего не почувствовала, кроме раздражения, но выдавила дежурную улыбку, кивнула, приветствуя его.

Он поднялся и подошел ко мне. Приобнял и дежурно чмокнул в губы.

— Что-то случилось? — спросила, пытаясь заглянуть в бумаги.

— Пойдем.

— Почему ты приехал?

Мы молча поднялись в номер.

— Ты же не просто так прилетел?

Андрей прошел внутрь, бросил устало рюкзак и снял обувь. Огляделся, положил бумаги на стол. Все это время я стояла в дверях и пыталась понять, зачем он здесь. Ведь он знал о ночном рейсе. К обеду я была бы дома. Что могло произойти настолько важного и серьезного, чтобы он приехал в Москву?

— Малая, я когда-нибудь у тебя о чем-нибудь просил?

Я нервно сглотнула. На моей памяти нет, никогда Андрей ни о чем серьезном не просил. Мог попросить подменить на смене, прикрыть перед Курумканским, поговорить с отцом... пожалуй, только об Полине. Просьбы были скорее попыткой защитить. В груди образовался тяжелый нервный комок, который покалывал, забиваясь куда-то в горло и не давая нормально вдохнуть.

— Нет, — я прошла и села в одно из кресел.

Он полуобернулся и быстро выдохнул, посмотрел на окно. Там с прошлого года не убрали искусственные цветы в горшках, и теперь они пестрыми узорами, замершие, голые торчали из-под снега.

— Я подумал о твоем предложении жить дальше и решил, что так не могу.

Бросила удивленный взгляд на мужа. Я же знала об этом, ждала его этих слов. И хотела развязки.

— Почему сейчас? Ты не мог подождать до завтра?

Почти бывший муж опустился в соседнее кресло и горько вздохнул:

— Дурак я, да?

Я отвела глаза. Не больше меня. Развод должен был случиться. Мы всегда просто ждали его, жили в долг у судьбы, в ожидании разрыва.

— Ты решил так из-за Полины?

Хотелось, чтобы он ответил "нет".

— Помоги мне.

Он потянулся и достал бумаги со стола, протянул дубликат предложения по работе в «Сафино». Так вот оно что? Я усмехнулась. Не нужно быть опытным дипломатом, чтобы не понимать. Переезд со мной в Дубай — единственный шанс оказаться очень быстро, дешево, а главное, надолго в нужном месте. А я-то думала о разводе. Решила, что он, взвесив все за и против, решился на единственно правильное решение.

— Полина?

Даже сквозь спокойствие в моем голосе слышались нотки сарказма. От последней фразы его передернуло. Он вскочил, как ошпаренный, покраснел.

— Семьдесят тысяч, это сколько в их деньгах? — как огромный плюшевый медведь в маленьком номере, он заметался из стороны в сторону. — А ты про налоги узнала, это до или после вычета? Если у дома будет сад или терраса, это будет довольно офигенно.

— Это будет продолжаться, — теперь раскраснелась я, начав кричать. — Андрей! Она замужем! Ты понимаешь это?

Он разглядывал меня, замерев посреди комнаты, словно увидел впервые в жизни. Тряхнул головой, отказываясь от всего, что только что услышал.

— Ну и что? Ты тоже замужем. И я женат. Что с того?

— Я отказалась!

— Что? Нет!

— Это моя карьера.

— И наша жизнь! Твоя, моя. Ты думала? Что тебе, Курумканскому, жопу вылизывать? До конца дней