Сделка - Дарья Белова

Все имеет свойство заканчиваться. И даже счастье…

Алекс никак не реагирует. В нашей фиктивной паре он больший прагматик, нежели я.

Небольшой отель утопает в зелени и цветущих кустах. Довольно уютное и уединенное место. Номера здесь, наверное, стоят целое состояние.

Нам выдают карточку от номера на втором этаже. Разглядываю каждый уголок и ценю каждое мгновение. Оно больше не повторится. Нота любого запаха, чужие голоса, смех, вздох Алекса, когда не получается открыть с первого раза — все имеет ценность.

Порог переступаю с осторожностью. А когда закрываю за собой дверь, спиной облокачиваюсь на нее.

Алекс продолжает что-то говорить, рассказывать. Планы на вечер, на завтрашний день и вообще ближайшие недели. У всех гонщиков летний перерыв перед последними этапами чемпионата.

Изучающе впитываю в себя каждую частичку Алекса. То, как он двигается, какой тон его голоса. Как хмурит брови, улыбается, устало вздыхает и, наконец, переводит на меня свой взгляд.

Мое счастье такое зыбкое, такое мимолетное, что я уже не сдерживаю слез. Уголки губ подрагивают. Моя неподвижность неестественная. В груди распирает от чувств.

— Подари мне что-нибудь на память, — прошу.

— Зачем?…

Нервно провожу рукой по волосам. Они спутаны. Что-то внутри меня сжимается и не позволяет вдохнуть полной грудью.

Алекс отбрасывает рубашку, которую успел снять, и надвигается уверенными шагами.

— Марта, так тебе будет только больнее.

Да мне уже больно! Как ты не понимаешь? Как ты не видишь? Я истекаю тоской, когда ты рядом, когда между нами нет ни миллиметра свободы.

Упрямства мне не занимать, поэтому смотрю в глаза Эдеру и даже не моргаю. Ничто не заставит это сделать.

— Хорошо, — соглашается.

Я становлюсь ребенком в ожидании единственного подарка на день рождения. Пусть это и дурацкая дешевая раскраска с лесными зверями.

Гонщик кажется чуть смущенным, застигнутым врасплох. А потом я понимаю почему. Он из кармана спортивной сумки достает монету. Это дирхам. Протягивает ее, разворачивая мою ладонь внутренней стороной.

— Твой первый секрет, — и зажимает мою ладонь в кулак.

— Хранил все это время?

— По-моему, она приносит удачу. Я в это не верю, конечно, но…

— Конечно, приносит. Это же моя монета, — мой смех звучит грустно.

Повисает неловкость.

— Я рад, что ты тогда позвонила мне.

Алекс нависает. Его рука упирается в дверь слева от меня.

— Не жалею, что мы встретились. Во второй раз.

Он искренен сейчас, но мне этого мало. А как добиться большего, не знаю. В чем-то даже устала. Сложно пробиться туда, где уже занято.

Облизываю губы, и Алекс накрывает их своими.

Его рука скользит по моему голому бедру. Он доходит резинки моих трусов и ныряет под них.

Все происходит очень быстро.

Платье лежит у моих ног. Я абсолютно голая, и Алекс целует мою шею и грудь. Монета продолжает лежать в моей руке. Поглаживаю Эдера только свободной ладонью.

Дрожу то от дикого холода, то от жгучего зноя. Прижимаюсь к Алексу бедрами и шепчу запретные слова: «Люблю тебя». Эдер затыкает мой рот яростным поцелуем.

Эти слова ему не нужны. Они рушат его устоявшийся мир, и Алекс цедит какие-то ругательства на немецком.

Каждая моя мышца напряжена. Даже губы. Серые глаза Алекса наполнены паникой и желанием.

— Люблю… — повторяю.

Кружу взглядом по застывшему лицу.

Алекс подхватывает меня и несет к кровати.

Нервы натягиваются, в ушах стоит шум, будто закипает вода. Я глубоко вздыхаю и отпускаю себя.

Эдер зарывается в мои распущенные волосы носом и пальцами. Массирует, вдыхает морской аромат и соль. Я чувствую запах его кожи и пряной корицы.

Задерживаю дыхание, когда Алекс медленно в меня погружается. Мы смотрим в глаза друг другу, и я приоткрываю рот, чтобы поцеловать гонщика.

Задыхаюсь, мои бедра сжимают его таз. Прошу большего, двигаясь теснее.

Мы стонем одновременно. Медлительная, убивающая ласка будто бы для меня, только для меня. Улыбаюсь, не скрывая безумства и удовольствия.

В эту минуту он только мой. И счастье только мое.

Мне хорошо между ног и очень больно в сердце. Оно готово разорваться от противоречивых ощущений.

Алекс покрывает поцелуями мое лицо и шею. Улетаю от его касаний. Он проводит руками по груди и животу, сжимает ягодицы.

Шипение срывается с моих губ, когда Алекс большим пальцем скользит по моему соску. Вновь взглядами сталкиваемся и продолжаем смотреть, когда кончаем.

Мой последний стон заглушает тихий шепот. Эдер произнес:

— … Марта.

Если завтра наша связь прервется, я буду помнить этот момент, когда я чувствую его мимолетную любовь.

Мои губы изгибаются в улыбке.

Я провожу руками по его влажным волосам и стираю выступивший пот на висках.

Тело расслабляется, но я продолжаю воспроизводить бормотания Алекса: Марта, Марта, Марта…

А если Алекс сможет меня полюбить?..

Глава 36

Марта

Италия, Монца

После почти месячного перерыва Алекс возвращается к гонкам. Несколько недель, течение которых мне хотелось остановить, прошли.

В Париже, глядя на огни Эйфелевой башни, я решила, что буду любить за двоих, чего бы мне это ни стоило. Поддерживать, оберегать, заботиться, пока не настанет последний день нашего соглашения.

— Эй, не видишь, куда прешь? — гремит недовольный голос.

Парень, едва старше, сбивает меня с ног и проливает айс-кофе. На меня, конечно же.

Вместо того, чтобы ответить что-то емкое, я старательно оттираю бежевые следы на белой ткани платья. Жалко. Мне его Алекс купил во время нашего путешествия по югу Франции. Дорогое, брендовое. Что интересно, оно понравилось и мне, и Алексу.

На слезу пробивает. Химчистка же справится с таким пятном?

— Дура! Из-за тебя я без кофе! — наседает с обвинениями. А я себя не узнаю.

Ответь ему, Марта!

Но я стою, вылупив глаза и открыв рот. Обидно до чертиков.

— Сам смотри, куда идешь! — нежный женский голос раздается слева, затем мне протягивают какую-то влажную салфетку со словами:

— От пятен.

Серена.

— Спасибо, — сипло отвечаю и продолжаю оттирать пятно. Оно все расползается и расползается. Плохой знак. Пятно напоминает тучу, которая неотвратимо приближается.

— Да не за что. Он сам пошел напролом, а виновата девушка, — улыбается. Но насколько искренне? Я до сих пор помню ее взгляд в дверях палаты Алекса. Она была готова меня растерзать из-за того, что я посмела «влезть».

Повисает неловкость между нами. До подруг нам далеко, до врагов тоже. Мы вроде как никто друг другу, но и уйти, выкинув салфетку