Сделка - Дарья Белова

Александр, в моем мире женщина не может поднять руку на мужчину. За это следует страшное наказание. Я предлагаю Вам сделку, раз именно Вы выступили в защиту такой девицы.

С грустью усмехаюсь. Несколько теряюсь, но не позволю Омару думать, что он возымел надо мной верх.

Сделка. Я скоро сыпью покроюсь, если кто-нибудь еще в этом мире произнесет при мне это слово вслух.

— Если Вы не финишируете в следующей гонке, то о кубке можно забыть, я прав? Вам поможет только чудо, которое в руках Вашего же главного соперника — Тимура Сафина. И поверьте, он его вам не отдаст, какими бы близкими друзьями вы ни были.

Марта обхватывает себя руками, будто ей холодно. В глазах сожаление, которое никак не поможет мне сейчас.

— Если я откажусь?

Кубок и чемпионство — моя цель! Сколько раз я видел улыбку отца, когда только возьму награду? Крики моей команды, поздравления, опустошенный вид Сафина. Да-да, я не самый хороший друг на трассе.

— Марта очень красивая, не так ли?

В своих мыслях соглашаюсь. Она очень красивая. Но сказать об этом вслух — как согласиться с его гадкими намеками.

Стискиваю ладони в кулаки, в то время как шейх отпивает очередную порцию алкоголя. Правильно, пей здесь. У тебя на родине такого нет.

— Либо она, либо Вы, Алекс. Вы можете поступить, как хороший спортсмен, талантливый гонщик или… Уверен, Вы сделаете правильный выбор. Ваша защита для такой женщины и так была для нее долгое время подарком.

— Если я возьму чемпионство, несмотря на все Ваши угрозы?

Он ждал все эти месяцы, чтобы нанести свой удар в самый неподходящий момент. Тогда, когда выбор станет практически невозможным, но этот выбор необходимо сделать.

— После следующего обязательного проигрыша? Вы никогда не были мечтателем, Алекс Эдер.

Он отходит, подмигнув мне. И я вновь смотрю на Марту. На ней лица нет, а кожа никогда еще не была такой бледной. Примерно такой же она выглядела, когда я нашел ее у входа в отель.

Я будто снова переместился в тот вечер. Ненависть вперемешку с жалостью, когда смотрю на голые колени Марты.

— Что он сказал? — подойдя ко мне, но оставаясь на расстоянии вытянутой руки, спрашивает.

А если бы я не ответил тогда на звонок с незнакомого номера? Или не перезвонил?

Я бы никогда не узнал, что голый пупок и хождение без лифчика какой-то там Марты Вавиловой будет одновременно меня бесить и возбуждать.

— Ничего. Поинтересовался, как у тебя дела, — отвечаю первое, что взбрело в голову.

— И что ты ответил?

Веду плечом. Стало так хреново… Обреченность и пустота собрались вокруг.

Марта делает шаг и оказывается в моих объятиях. Одной рукой я зарываюсь ей в волосы. Мягкие, вкусно пахнут клубникой.

Ее сердце работает как маленький моторчик. Она сама резко стала какой-то маленькой, беззащитной. Слепой, едва родившийся котенок. Взгляд поломанный, в нем столько страха и сожаления, что я притягиваю ее к себе теснее.

— Не отдашь меня ему? — по-детски спрашивает. Жмется, пальцами рубашку мою сминает.

— Я же тебе обещал, Марта.

— … Прости меня, Алекс.

— Ты что, вновь не надела лифчик? Это уже перебор, — посмеиваюсь, а Марта подхватывает. Мы оба понимаем, что прячемся за надоевшие шутки.

Глава 39

Марта

Алекс замкнулся. Надел на себя самую толстую, непробиваемую броню и теперь живет в ней.

Я рядом. Мне хочется показать, что я рядом и всегда его поддержу. Но начинает казаться, что моя поддержка вовсе ему не нужна. Остается биться в закрытую дверь. И даже так не уверена, что мне откроют.

В Сингапур мы прилетаем разными самолетами. Сегодня у Эдера запланированы встречи с журналистами. Четверг — всегда медиа-день. Куча фанатов, десятки интервью и другая активность, на которой приходится улыбаться, хотя ребра в труху рассыпаются от подступающей паники.

Он нервничает, замечаю, но молчу. Между нами острое натяжение. Смотреть друг на друга больно.

— Как считаете, есть ли шансы, что в этом году мы увидим нового чемпиона? Болид «Серебряных стрел» в этом сезоне очень мощный и не уступает в своей силе ближайшим соперникам.

Кончиком своего языка Алекс проводит по нижней губе. Мой гонщик в замешательстве, и я знаю, как его выводят из себя такие вопросы.

Ну давай же, Алекс! У тебя все получится!

— Мне хотелось бы в это верить. Но я никогда не полагался на одну лишь веру.

— Ваш разрыв с Сафиным то увеличивается, то сокращается. Каждая гонка — испытание для ваших болельщиков. Какие ожидания от Сингапура?

Алекс вновь делает это — мнется. Указательным пальцем дотрагивается до носа, поспешно улыбается и тут же эту улыбку прячет.

Здесь душно, влажно и совсем нет воздуха. Стою в стороне и наблюдаю за сценой, где Эдер, журналистка и толпа фанатов в черно-белых футболках.

Они ждут его побед. Его чемпионства.

И я тоже очень жду.

— Гонка всегда непредсказуемый процесс. Ты можешь удачно стартовать с поул-позиции и уверенно лидировать, но малейшая ошибка, и…

— Алекс Эдер не совершает ошибок, — толпа взрывается.

Щеки намокают, но я думаю, это от влажности вокруг. Не слезы же… Глупость какая.

Эдер опускает взгляд и поднимает уже с натянутой, пластиковой улыбкой.

— Не хочу вас расстраивать, но я чертовски много ошибок совершил.

Когда Алекс спускается со сцены, то проходит мимо меня. Готова сорваться с места и побежать за ним. Но остаюсь стоять, приросшая к земле намертво.

Вечером на ужин Алекс не спускается, в ответ слышу уже знакомое: «Нет настроения». Снова принимаю. Вдруг конец сезона вытягивает больше сил, чем многие думают?

Только внутри чувствую — это не так.

В день гонок плюю на какие-то там предписания стилиста по контракту и выбираю ярко-красное платье. Нет, у него нет открытого декольте и длина достаточно скромная. Всего лишь чуть выше колена. Руки полностью закрыты, но вот спина открыта полностью. В руках клатч.

Сингапур — гонка ночная. Это особая атмосфера, которую бы я хотела ощутить полностью, каждой клеточкой. Но все, что могу, — это идти ровной походкой по паддоку до своего места. Одна. Эдер с командой.

Вопреки здешней температуре, меня знобит. Наверное, я дико волнуюсь. Еще постоянно тереблю блестяшки на клатче.

Помаду с губ всю успела съесть.

Приходит мысль, что если Алекс выиграет, без проблем можно поцеловаться. И тут же Серена перед глазами. Их взаимные