Сделка - Дарья Белова

чем полный сарказма и язвительности. На последнее я отвечу тем же, а вот когда Эдер улыбается потому, что должен, руки опускаются. Чувствую себя лишней, виноватой и, главное, совсем ненужной. Это для меня привычно, но очень горько.

— Кто? — слышу глухое и равнодушное.

— Можно? — за грудиной жжется сомнение. Не станет ли хуже? — это Марта.

В ответ — парализующая тишина.

Заношу руку, чтобы постучаться снова, но Алекс отзывается:

— Проходи. Марта.

Делаю над собой усилие, чтобы открыть дверь и переступить порог номера. Застаю Эдера в одном полотенце на бедрах и бутылкой спиртного. В номере бардак. Вещи раскиданы, на журнальном столике куча всяких чеков, бумаг, фантиков.

— Привет, — говорю и обнимаю себя руками.

Алекс кривит губы, не отвечает и отпивает глоток из бутылки. Он не пьян, но уже нетрезв.

— Могу побыть с тобой?

В чем-то перестала узнавать в парне напротив моего Алекса. Его словно что-то сломило, а сил на то, чтобы подняться, не осталось.

Эдер не отвечает на мое предложение, но уйти уже не смогу. Я открываю мини-холодильник, но, кроме газировки, ничего не нахожу. Захлопываю и сажусь рядом с гонщиком.

— Я тоже хочу! — забираю у него бутылку и делаю глоток. Едко. Весь рот полыхает. Жмурюсь, а Алекс тоскливо, но усмехается. — Гадость.

— Гадость, — подтверждает и продолжает пить.

Ему плохо. Ему чертовски плохо.

— Что сегодня случилось? — задаю вопрос, терзающий вот уже несколько часов.

Алекс останавливает свой взгляд на мне и сразу же его уводит в сторону. У меня спирает дыхание.

— Ты… Специально? Это было сделано намеренно? — голос сбивается.

Молчание сводит с ума. И получается, ему и говорить ничего не нужно. Я все поняла. Все-все.

— Прости. Если бы я знала, что так выйдет.

— Тогда что? Чтобы ты сделала, Марта? — его тон требовательный, и настал мой черед упереться взглядом в неважную хрень на полу и не сметь смотреть на Алекса.

Мое плечо соприкасается с плечом гонщика. Мы сидим тесно друг к другу, но мы такие далекие сейчас. Пропасть между нами ощущается гигантской, непреодолимой ни через время, ни через пространство.

Делаю еще глоток из бутылки и отставляю. Сажусь на Алекса верхом, наши взгляды пересекаются. Получается настоящий поединок.

Его рука оказывается на моей пояснице и скользит вверх. Я сжимаю плечи Эдера. Дышим. Воздух становится плотным. Искрит.

— Если бы была возможность, ты бы изменил прошлое, да? — спрашиваю в его губы. Чувствую смесь алкоголя, запах мужского геля для душа и корицу. На языке она разливается терпкой сладостью.

Алекс смотрит на мои губы. Вижу, как дрожат его ресницы, как играют желваки на скулах. Он лижет меня своим взглядом: вдоль подбородка, шеи, ключицы и поднимается к вискам. Глаза обходит стороной.

Горячие, пропитанные виски губы ложатся на мою шею. Он целует нежно, кончиком языка проводя вдоль. Прикрываю веки и делаю волну тазом. Приятно.

В его объятиях мне хорошо, и я адски боюсь это потерять. Лишиться его тепла, как потерять жизнь. Я до обморока, до свертывания крови во всех венах напугана, что через несколько недель все закончится.

Конец будет значить и конец для меня. Я влюбилась до смерти.

— Алекс, — шепчу его имя как заклинание. — Ты оставишь меня?

Не отвечает. Продолжает зацеловывать, утяжеляя свои поцелуи до нехватки кислорода. Приятно душит. Улыбаюсь.

Провожу пальцами по его еще влажным волосам, ласкаю шею и опускаюсь к лопаткам. Прижимаюсь к нему всем телом. Целым сердцем!

— Не оставишь. Я знаю.

Поднимаюсь на ноги и тяну за собой Алекса. Его грудная клетка сейчас лопнет от того, как он дышит. Взгляд цепляет мой. Потребуется что-то острое, чтобы разрубить его.

Снимаю топик через голову. Длинные и широкие штаны стягиваю по ногам. На мне остается лишь нижнее белье. Волосы распущены.

Алекс вглядывается в каждый сантиметр моего тела. Стою еле-еле. Хочется упасть без сил.

Протягиваю руку, и Алекс касается кончиков моих пальцев. По ним пробегает искра и мучительно жалит.

Веду его к дивану и толкаю. Алекс падает, разведя широко ноги. Теперь я изучаю каждую клеточку его тела. Где-то в подсознании красной нитью проходит мысль, что это может быть последний наш раз.

Хочу напитаться им полностью, чтобы потом задохнуться этим запахом.

Опускаюсь на колени между ног Алекса. Его глаза — два отдельных небосклона. Черные, с ярко зажженными звездами-крапинками. С трудом, но я касаюсь узла у паха и развязываю полотенце.

Сглатываю, выдыхаю, нервно облизываю губы. Алекс остается неподвижным.

Внутри меня все закипает, желание безжалостно ломает. Стыд и страх затмевает.

— Марта?…

— Я так хочу. Можно?

О таком надо спрашивать?

— На такое не говорят «нельзя», — ухмыляется. Гад.

Впитываю глазами напряженный пресс Алекса, темную дорожку, уходящую вниз, мощные бедра. Член.

— Смелее, Марта.

Дарю ему несколько гневный взгляд. Я ведь и укусить могу.

Двигаюсь теснее. Ноги Алекса зажимают меня в жесткие тиски.

Его кадык дергается, когда обхватываю головку и втягиваю ее в рот. Мне душно, и жар впивается в щеки и грудную клетку. Сердце разрывается на части.

Раньше мне казалось, что никогда в жизни я не буду дарить такую ласку мужчине. Это было каким-то неправильным. Невкусным.

Я ошибалась.

Вбираю в себя эмоции и тяжелое дыхание Алекса, будто это нектар. Одной рукой гонщик задает темп, положив ладонь на мою макушку, тазом подгоняет. Ногтями врезаюсь в стальные мышцы бедра.

Меня лихорадочно трясет. Член Алекса погружается в мой рот глубже и глубже. Скользит. Эдер дышит сбито, неровно.

Все ускоряется, становится быстрым, частым-частым. Я задыхаюсь. Пульс губительно бьет в горле, в висках, в стопах и особенно внизу живота.

— Fuck! Марта, остановись.

Из уголков глаз текут слезы. Алекс это видит. Черты его лица острые, грубые. Ноздри широко раздувается, он на предел. Словно проходит финальный круг квалификации. Попытка должна быть идеальной, как и он сам.

Челка упала на лоб и слегка загораживает его глаза.

Медленно качаю головой.

Я хочу подарить своему мужчине такую ласку.

Челюсти Алекса размыкаются, и с его губ срывает длинный низкий стон. Рот наполняется слюной и вязкостью. Моргаю, не перестаю смотреть на Алекса.

Между ног тянет, пульсирует. Мне физически пусто внутри. Вот-вот захнычу.

Когда сотворенное мое бесчинство заканчивается, гонщик смотрит в мои глаза по-новому. Наклонившись ко мне, его рука оказывается на моей шее. Вынуждена подняться вместе с ним.

Он голый, я почти. Под веками следы