Омега для Альфа Мужей - Кира Иствуд

Это было как вспышка. Как удар молнии.

Нечто горячее, яркое, ослепительное внезапно ворвалось в меня. Затопило. Заполнило каждую клеточку. Каждую частичку, заставляя содрогнуться моё неподвижное прежде тело. И тут же вернулись часть ощущений — страх, боль, жуткое жжение в груди. Булькающий звук вырвался из моего горла.

Больно! Больно! Больно! Казалось, будто мне под рёбра поместили кусочек солнца. И сейчас оно выжигало из меня холод, заменяя его на текучий яростный жар.

Мне мерещилось, будто это маленькое алое солнце показывает мне то, что происходит с моим телом. Будто воочию я видела, как дыра в моей груди затягивается. Как нарастают порванные, пережженные выстрелом лазера волокна. Срастаются в ткани. Соединяются в кости, мышцы, прорастают капиллярной сетью, а та спадается в крупные вены, вновь полные быстрой живой крови… как восстанавливается вся моя плоть! Словно обрастает сетку-проекцию, намеченную внтури меня энергетическими линиями. Миг, два… и я снова цела! И что-то вновь гонит горячую кровь по телу, и четыре маленьких детских сердечка быстро-быстро стучат во мне! И на бесконечный миг я распадасюь на сплошное голое счастье!

Но тут же беру себя в руки.

Прислушиваюсь к новой-себе. И… понимаю, что вместо моего сердца в груди остался горячий шар.

Ядрышко! Алое. Оно пульсировало во мне, как живое сердце. Оно было частью меня.

“Проснись!” — раздался голос на краю сознания.

И я распахнула глаза.

Секунду я не понимала, где нахожусь… и ничего не ощущала, а потом на меня вдруг обрушились тактильные ощущения — холодного стального пола под щекой, чего-то липкого и мокрого под ладонями. Воздух обжигал мои лёкие, только что затянувшие жуткую рану-ожог. От выстрела из бластера Люциана Грея.

Я со свистом вдохнула. Судорожно выдохнула.

Я была жива.

Тело горело. Но это был приятный жар. Жар жизни. Жар силы. Я чувствовала, как энергия бурлит во мне. Переполняет. Рвётся наружу.

Память возвращалась толчками… Я вспомнила, как пошла за ядрышком. Как увидела профессора, а потом… Он выстрелил мне в спину. Значит, я сейчас в доке?

И эта мысль будто что-то повернула в голове. Что-то в ней щёлкнуло. А в следующий миг ко мне вернулся слух.

Какофония грохота, воя серены и треска корабельной обшивки обрушилась на мой разум адским рёвом. Сдавила виски.

Сжав голову ладонями, я поспешно села, повернувшись на звук.

И увидела хаос.

Стены дока были изрезаны глубокими трещинами, пол усеян обломками. Шаттлы и роботы лежали в грудах металла. В воздухе висела душная пыль, а красные аварийные лампы тревожно мигали, предупреждая об опасности разгерметизации.

И потом я увидела их.

Ордела и Ханта. Они метались на краю вихря. Их мощные тела были покрыты кровью и ранами, на лицах проступил чёрный венозный рисунок — признак перегрузки пси-поля, но капитаны этого не замечали. Они были полностью сконцентрированы на враге. Двигаясь как одно существо, шиарийцы снова и снова нападали на Люциана Грея, стоящего в центре энергетического вихря, который закручивался по спирали.

Профессор больше не был человеком — куда сильнее напоминая монстра. Его смуглое лицо было искажено безумием, ладони светилось, как раскалённый металл, а в пальцах он сжимал золотое ядрышко… которое пульсировало и дрожало, словно моля о помощи.

Глава 19

Ария

Гнев опалил внутренности. Поджёг мою кровь.

На периферии зрения замерцали алые точки.

Грохочущий бой, вой сирен и треск обшивки — всё смешалось в единый гул.

Энергия во мне бурлила, нагревая тело. Я вдыхала прохладный воздух дока, а выдыхала уже раскалённый жар.

Время замедлилось, я видела всё с невероятной чёткостью. Мой разум работал быстрее, чем когда-либо.

Факты фиксировались, наслаивались один на другой: Люциан использует силу новорождённого ядра… 49 секунд и случится разгерметизация… Мои мужчины Ордел и Хант близки к перегрузке. Их тела покрыты ранами, они войдут в терминальную — невозвратную боевую фазу через 14…13…12…

Время на исходе!

Я должна освободить ядрышко. И заставить моих шиарийцев отозвать необратимую боевую фазу. Чтобы они пережили этот день.

А Люциан — нет.

Всё возможно — ведь Люциан не знает, что я жива. У меня есть шанс!

Решение принимаю мгновенно. Оттолкнувшись руками от залитого кровью пола, я бросаюсь к Люциану.

Моё тело повиновалось без единой заминки. Меня сорвало с места, да так резко, что мышцы затрещали от нагрузки. Время замедлилось ещё больше, растянулась резиной. Вот как ощущают себя шиарийцы в боевой фазе… Просто Космос!

Сила. Эйфория. Я — не-совсем-я. Я-зверь…

Я видела, как Люциан Грей, стоящий в центре энергетического вихря, поворачивается ко мне. Заметил! Плохо… Но я уже почти преодолела весь путь.

Лицо Грея исказилось безумием, глаза вспыхнули лихорадочным светом. Золотое ядрышко в его руке отчаянно задрожало — как открытый огонёк на ветру. Ядрышко умоляло спасти его.

“Ты! Жива?! Но как?!” — раздался у меня в голове изумлённый… и одновременно восхищённый голос Грея. — Я знал! Это возможно! Объединиться с ядром! Стать сверх-расой! И я смогу… Как только оно перестанет сопротивляться!..”

Я не слушала бред Люциана Грея. Я вся — сейчас была намерением: окончательно прорваться сквозь вихрь! Тело двигалось с невероятной скоростью, недоступной прежде. Я словно исчезала и возникала на новом месте. Словно надламывала временную ось.

Алое ядрышко стучало в моей груди как живое сердце. Но оно было куда мощнее моего прежнего обычного сердца из мяса и крови. Всё равно как если бы в машине электрический двигатель поменяли на атомный.

Люциан не желал, чтобы я приближалась.

Он взмахнул рукой, и на меня обрушилась энергетическая волна невероятной мощи. Она могла смести меня, разорвать на атомы… меня-прежнюю. Но теперь — волна прошла насквозь. Будто я была призраком. Чиркнула ледяная мысль: отчасти так и есть.

Я легко прошла сквозь поднятый Люцианом вихрь. В следующий миг — уже стояла вплотную к врагу. В сердце бури. В облаке горьковатого дыхания Грея. Мой разогнанный до предела мозг тут же заключил: распад физического тела Люциана Грея далеко зашёл. Запах его пота, дыхания, желтизна белков глаз — безумец умирал. Уничтожал себя. Жёг резерв в борьбе с моими мужчинами, со мной, с моим кораблём…

Люциан надеялся что слияние с ядром его спасёт.

Но по факту, он лишь напоследок мог утянуть в могилу нас всех.

Как бы не так!

Я попросила своё новое сердце — алое ядрышко, пылающее новой жизнью — прекрасной, как первая весенняя гроза. И оно помогло мне соткать