Друг отца. Под запретом - Джулия Ромуш

Перед тем как домой зайти, я ещё круга три наматываю вокруг небольшого парка. Не то, чтобы я думала, что мой отец белый и пушистый. Нет. Я не настолько наивна. Но чтобы вот так... Чтобы настолько серьёзно. Чтобы уголовное дело. И судя по бумагам в той папке, в прошлый раз ему удалось спрыгнуть с крючка следствия. И я понятия не имею, был ли он действительно невиновен или просто нужные люди помогли.

Глубоко вдохнув холодный воздух, я направляюсь к дому. Так паршиво на душе мне давно не было.

Стараюсь тихо закрыть за собой дверь, бесшумно снимаю обувь и направляюсь к лестнице. Просто подняться в свою комнату, пробыть там до утра и завтра рано утром выскочить в универ. И так несколько дней.

"Шикарный план, только ты немного не учла все факторы..."

Сердце стучит так сильно, словно пытается пробить рёбра, а мысли мечутся и путаются, никак не желая складываться в логичную цепочку. И, конечно же, мой план проскользнуть незаметно в комнату трещит по швам.

— Таисия, это ты? — голос отца доносится из гостиной, и я невольно застываю на месте, крепко сжимая пальцами перила лестницы.

"А ведь почти свинтили..."

Дыхание сбивается, и я чувствую, как внутри всё скручивается в тугой узел.

Я не готова сейчас его видеть. Просто не представляю, как смотреть ему в глаза, не выдавая того, что узнала. Вопросы подступают к горлу, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не выпалить их всё разом.

— Да, пап, это я, — отвечаю, стараясь, чтобы мой голос звучал максимально ровно и спокойно.

— Ужинать будешь? — спрашивает отец, и, мне кажется, в его голосе звучит привычная забота, от которой сейчас становится только хуже.

— Нет, я в ресторане поела, — лгу, крепче сжимая пальцы на перилах. На самом деле я не ела нигде, аппетита просто нет. Желудок сводит от нервов.

— Гордеев расщедрился на ресторан? Не ухажёр, а мечта.

Я же втягиваю воздух через ноздри.

— Это всё? Я устала.

— Таисия...

— Пап! — Я повышаю голос, срываюсь в его сторону. — Хватит, понятно?! Гордеев никуда не денется, смирись уже с этим наконец-то!

— С тобой нормально всё? — Отец хмурится.

— Нормально, я к экзаменам готовлюсь, нервная.

— Каким ещё экзаменам?!

— Пап...

— Ты что, серьёзно всё это?! — Отец срывается на крик. Я же глубоко вдыхаю. Он выбрал точно не лучший момент. Не тогда, когда я пытаюсь сдержаться.

— Нет, я шучу. — Выдаю с каменным лицом.

— Таисия... — Отец проводит рукой по волосам, на виске начинает пульсировать вена.

— Пап, голова раскалывается, я спать. — Прерываю этот разговор. Я совсем не в том настроении. И лучше ему сейчас не настаивать на разговоре.

Я быстро поднимаюсь наверх и захожу в свою комнату, закрываю дверь на замок. После направляясь в ванную. Включаю прохладную воду и встаю под душ, закрывая глаза. Ледяные струи стекают по лицу, волосам, немного приводя меня в чувство, но в голове всё ещё полный хаос. Там как будто самый настоящий ураган прошёлся. Я ни черта в кучу собрать не могу.

Я ещё много чего не понимаю. Почему эти документы у Гордеева? Ведь он раньше был адвокатом отца. И это действительно так, разве он может теперь выступать против него? Разве это не конфликт интересов или нарушение адвокатской тайны?

Я мало соображаю в этот момент, понимаю только, что что-то не клеится. Я слишком сильно поддаюсь эмоциям, поэтому мозги работают в замороженном режиме.

Прижимаюсь лбом к холодной плитке, пытаясь хоть немного успокоить мысли, но это бесполезно. Они бьются о черепную коробку, снова и снова повторяя вопросы, на которые я не знаю ответов. Что это вообще значит? Почему Артём хранит у себя дело на моего отца? Он что-то знает? Или пытается его защитить? Кто этот мужчина, что принёс ему документы? Он же не просто так меня разглядывал, да? Он знал, что я дочь Волкова.

В груди неприятно сжимает от догадок, которые одна другой хуже.

Я закрываю воду и медленно выхожу из душа, оборачиваясь полотенцем. Голова тяжёлая, и я уже знаю, что ближайшие дни будут мучительно длинными и полными бессонных ночей, пока не поговорю с Гордеевым лично. Только он может объяснить мне всё происходящее. И я получу эти ответы, чего бы мне это ни стоило.

* * *

Черт! Сегодня теннис у меня категорически не идёт от слова совсем. Я промахиваюсь снова и снова, теряю концентрацию, забываю, как правильно ставить ноги, как держать ракетку. Мяч ускользает мимо, словно насмехаясь надо мной. С каждым новым промахом раздражение растёт, а тренер хмурится всё сильнее и сильнее, поглядывая на меня уже с явной претензией. И это только раздражает сильнее. Я сама и так все понимаю!

— Волкова, что с тобой сегодня? Ты играешь, будто впервые ракетку держишь в руках, — её голос звучит напряжённо и раздражённо одновременно.

Я стараюсь не смотреть ей в глаза, потому что объяснять моё состояние просто не хочется.

— Всё нормально, просто не выспалась, — отмахиваюсь, избегая её пристального взгляда.

Она хмыкает, явно сомневаясь в правдивости моих слов, но решает не продолжать допрос. Наверное, это правильно, потому что я и сама не готова объяснить своё состояние даже себе, не говоря уже о посторонних.

Я-то знаю в чём дело. Уже третий день хожу сама не своя. Я не могу нормально спать, не могу нормально думать, и, как следствие, не могу нормально играть.

Эти проклятые бумаги… то, что я узнала об отце… и папка, найденная в сейфе Гордеева... всё это крутится в голове без перерыва. Мысли смешались в один хаотичный ком, и я никак не могу разобраться, как с этим жить дальше. Отец тоже начинает докапываться с расспросами. Но я... Не знаю, что больше всего меня так душит изнутри. Что отец правда может оказаться таким... таким... Или что Артем может на этом сыграть. Хотя в последнее я практически не верю. Гордеев играет честно, он не воспользуется.

Переодеваюсь максимально быстро, чтобы не сталкиваться с тренером снова, и выхожу на улицу. Свежий воздух слегка охлаждает разгорячённую голову, но облегчение не наступает. Вместо этого в груди растёт какое-то тревожное, неприятное чувство, от которого невозможно избавиться.

Телефон внезапно начинает вибрировать. Я достаю его из сумки, пытаясь успокоиться, и сердце мгновенно начинает биться быстрее, когда вижу "Гордеев" на экране.

— Да? — мой голос звучит непривычно хрипло, предательски выдавая моё внутреннее состояние.

— Скажи мне, Таисия, чем конкретно ты сейчас занята? — его голос звучит так спокойно, а я моментально растягиваю губы в