Попаданка под прицелом - Женя Сталберг

до этого случилась вспышка гриппа; я пережила аварию, нападение врагов, возвращение в дивизион. Последний, на удивление, стал для меня домом. Я привыкла вставать на рассвете, идти в хирургическое отделение, здороваться со своими коллегами – докторами и сёстрами милосердия, заботиться о пациентах. Мне больно, что я бегу, как крыса с тонущего корабля.

Умом я понимаю, что если меня арестуют, то мне вряд ли дадут шанс лечить, но от этого не становится легче. Даже окружающая природа не в силах утешить разбитое сердце. Мягкие белые лучи солнца подмигивали мне сквозь ветки деревьев, на которых проклюнулись почки. Лучистая энергия словно насмехалась надо мной, веселилась у меня на виду, пока я печалилась, разглядывая шершавую кору деревьев и лесную подстилку из сухих листьев.

Каждый мой шаг отдавался оглушающим шумом в лесу. Я пыталась быть как можно тише, но у меня не получалось. Николас не успел научить меня передвигаться незаметно.

Над головой каркнула сорока, и я взметнула голову, безмолвно отвечая на её зов.

– Ты тоже одна?! – тяжело вздохнула, разглядывая птицу на ветке, что решила почистить крыло.

– Жалость к себе – плохой знак, – заметил мягкий, низкий баритон.

Я дёрнулась и схватилась за грудь, когда из ниоткуда вышел мужчина в военной форме.

– Артур… – облегчённо вздохнула, пытаясь успокоить дыхание. – У меня чуть сердечный приступ не случился.

Мужчина лениво улыбнулся.

– Пойдёмте. Я и так хромой, а идти далеко.

Я с пристальным вниманием понаблюдала за его некрепкой поступью.

– Болит?! – поинтересовалась я, когда старший унтер-офицер повёл меня в другом направлении по сравнению с тем, куда направлял меня Николас.

Он оглянулся и покачал головой.

– А если правду?! Я твой врач. Ты должен быть со мной честен.

Его нога слишком подгибается, когда он опирается на неё, чтобы верить, что она не болит.

– Всего лишь немного ноет. Пройдёт, – отмахнулся Артур, а я покачала головой. Уверена, он преуменьшает свою боль.

– Когда мы дойдём до хижины, дашь мне осмотреть твоё бедро?

Мужчина изучающе посмотрел на меня. Не знаю, что он увидел в моих глазах или лице, но он ответил согласием.

Долгое время мы шли молча, слушая только звуки природы: трель птиц, шорох ежей или других грызунов по сухим листьям, карканье ворон и стук дятла по дереву. Не знаю, сколько продолжался наш путь, но я успела насобирать нужные мне травы для целебного массажа ноги Артура, успела утомиться от непривычно дальней дороги. Когда мы пришли, солнечный диск достиг западной части неба и светил оранжевым золотом.

Охотничий дом оказался старым и обветшалым деревянным зданием. Доски за долгие годы почернели, из-за чего здание слилось на фоне серых стволов деревьев. С левой стороны от входа находилась гора поленьев, будто бы приготовленная заранее для гостей.

Ключ от хижины Артур нашёл на деревянном выступе над дверью. Мужчина отпер её, и нас ударил затхлый запах.

– Я наколю тебе дров. Днём хоть и бывает жарко, но ночи до сих пор холодные.

– Не напрягайся сильно!

Артур усмехнулся, подхватил топор и приступил к колке дров. Я зашла в дом. Внутри мебели немного: одна кровать, рядом с ней – стол, стул и шкаф. Напротив двери камин. Я тут же побежала к нему, нашла бумагу и спички и подожгла остатки дров.

– А вода здесь есть? – спросила у мужчины с порога дома, наблюдая, как топор резко опускается на полено, а затем раскалывается надвое.

Он тяжело выдохнул и вытер со лба пот тыльной частью руки.

– Колодец на заднем дворе, ведро в доме! – крикнул Артур, не глядя.

Я взяла железное ведро из дома и отправилась к колодцу. Он оказался дальше, чем мне подумалось. До него пришлось немного пройти, но я не против. Только на обратном пути с тяжестью придётся непросто.

Глава 76.

Скважина оказалась с высоким уровнем воды. Металлический сосуд быстро упал и наполнился влагой. С непривычки я опешила: куда крутить ворот, чтобы поднять ведро, но потом приноровилась. Вытащить его в конце стало ещё той задачкой для меня. Я пыхтела и едва не рычала, пока это делала. В окончании полностью выдохлась из-за этого. Хотя выполнено только ползадачи, нужно ещё отнести полное ведро в лачугу.

За домом без конца раскалывались поленья, и я вспомнила, что даже будучи беженкой, смогу помочь хоть одному из своих пациентов. Этот факт придал мне сил достаточно, чтобы встать с корточек, взять тяжесть и вернуться в хижину.

Не хочу быть бесполезной. Артур не знает, каким именно способом я излечу его ногу, но это и не требуется. Я рада, что он, Лили и Николас верят в меня, верят мне, что я не какой-то шпион, которого послали в их дивизион, тем не менее, ощущаю, что этого мало. Чувство предательства и злости гнетут и выжигают злое клеймо под грудью.

Понимаю, что моё имя на самом деле могли не подтвердить, но я столько всего делала ради дивизиона… Недосыпала, перерабатывала, чуть не погибла несколько раз, заболела. А меня всё равно стали проверять, охотиться, как на зверя. Представить не могу, что они собирались делать, когда бы они арестовали меня.

Я содрогнулась всем телом от этой мысли. Даже думать об этом страшно, не говоря уже о том, чтобы пережить. Особенно такой, как я. Ведь я не настоящий шпион, не военный, которого обучали хранить молчание и терпеть пытки, или чем они там собирались развязать мне язык…

Я поставила чайник на огонь в камине, помыла собранные растения: каштаны, сосновые иголки, цветки, листья и стебли хохлатки плотной и медуницы, и закинула их сразу в чайник. Так быстрее получится необходимая смесь, ингредиенты подружатся. Рецепт неточный, не все растения возможно найти в такое время года. В современное время об этом даже не задумываются, можно зайти в любую лавку целителя и найти то, что ищешь.

– Промочи горло, – протянула наполненную до краёв жестянку Артуру.

Вода из колодца ледяная, что аж зубы свело.

Мы были в пути достаточно долго, чтобы испытывать жажду. А он ещё сразу занялся тяжёлой домашней работой.

– Спасибо, – мужчина снял кофту, оставаясь в футболке, и принял чашку.

– Ты уже наколол достаточно дров. Отдохни. А я пока что сделаю для тебя мазь.

Мужчина вопросительно глянул и вздёрнул подбородок. Я ласково улыбнулась, представляя его реакцию после того, как один-единственный компресс исцелит его