Эффект Фостера - Селина Аллен

Барбара вцепилась в мою руку, которой я крепко прижимал ее к себе. Она тяжело дышала и кашляла. А меня в тот момент накрыло паникой от осознания всего произошедшего. Она чуть не утонула. Каждые выходные она проводит время на этом пирсе, который построили лет пятьдесят назад, при этом, совершенно не умея плавать.

Я подплыл к пирсу и схватился за деревянную балку. От пресной воды щипало глаз, но это было мелочью по сравнению с тем покалыванием, что я ощущал ниже своего подбородка. Я развернул Барбару лицом к себе, чтобы помочь выбраться из воды. Ее руки вцепились в мои плечи, ногами она обхватила мою талию, повиснув на мне словно обезьянка. Я заглянул в ее глаза и едва не задохнулся. Столько разных эмоций плескалось там: страх, отчаяние, безысходность.

– Я тону, я тону, – повторяла она.

Я встряхнул ее, чувствуя, как она впивается ногтями в мою шею.

– Эй! Посмотри на меня. Ты не тонешь.

– Я тону. Мне не хватает воздуха! – шептала она, заглатывая воздух, словно рыба, выброшенная на сушу. – Я задыхаюсь!

– Барбара, посмотри на меня! – заорал я, чтобы она, наконец, обратила внимание на мое лицо. – Дыши медленно, как я. Давай, вдох-выдох.

Она вытаращилась на меня, пытаясь сделать вдох.

– Это просто паника, но с тобой все хорошо, ты можешь дышать и не утонешь, потому что я не отпущу тебя, да? – Она закивала головой, ее дыхание приходило в норму. – Чувствуешь мою руку? Я очень крепко держу тебя, – Я посильнее сжал ее талию, чтобы Барбара почувствовала себя в безопасности.

Ее дыхание постепенно приходило в норму, но лицо все еще было бледным.

Через минуту она вдруг начала бить меня по плечам, за которые держалась.

– Пока я тонула, ты просто шел к гребаным лошадям, ты идиот, Фостер? – хриплым срывающимся голосом закричала она.

– Я не знал, что ты не умеешь плавать, – выдохнул я в ее губы. Почему-то именно это незнание съедало меня изнутри, ведь я считал Барбару Эванс давно открытой и прочитанной мною книгой. Я знал, что втайне ото всех она мечтает создавать одежду. Я знал, что она во всем мечтает быть похожей на свою маму, знал, что Барбара терпеть не может техно, широкие пояса считает дурным тоном, знал, что она куда умнее, чем могла казаться на первый взгляд, а еще у нее сильнейшая аллергия на арахис. Я еще много чего знал о Барбаре Эванс, потому что когда она находилась рядом, все мое внимание было обращено к ней. Но как я мог пропустить такой важный факт, как то, что она не умеет плавать?

– Я выкрикивала тебе, что я НЕ УМЕЮ ПЛАВАТЬ! – Она сощурила глаза, маленькие ноздри затрепетали от ярости наполнявшей ее.

Что я мог ответить? Что я идиот, не воспринявший ее слова всерьез?

– Держись за балки, я подтолкну тебя наверх, – спокойно сказал я. Она сжала губы и хмуро кивнула. Держась одной рукой за край пирса, другую руку я расположил на ее попе и подтолкнул. Барбара вскарабкалась наверх, и я последовал на ней. Она отползла подальше от края пирса и легла на спину, пытаясь отдышаться. Солнце светило на ее бледное лицо, глаза смотрели в небо.

– Господи, как же ты меня раздражаешь, Фостер, – обессилено выдала она.

– Я только что вытащил твою задницу из воды! – вскипел я, стягивая с себя белую футболку и выжимая ее.

Она мгновенно села и уперла в меня свой возмущенный взгляд. Мокрые волосы облепили ее щеки, шею, плечи и грудь. По лицу и одежде сбегали капельки воды.

– Если бы не ты, то я и не оказалась бы там! – заявила она.

– Если бы не я, то ты кормила бы рыб на дне этого озера! – холодно сказал я. Мне не нужна была благодарность, однако мне хотелось, чтобы она просто закрыла свой рот.

Я не успел понять, как это произошло, Барбара занесла руку и с размаху ударила меня по щеке. Моя голова дернулась по инерции, и без того теплая щека стала гореть.

Я коснулся кончиками пальцев пылающей щеки не в силах поверить, что она только что ударила меня, в течение нескольких секунд я смотрел на нее испепеляющим взглядом, ярость нарастала подобно урагану. Она нервно сглотнула и начала отползать, когда поняла, что сделала. Нечеловеческое рычание вырвалось из моего горла, прежде чем я бросился к ней и накрыл ее своим телом, прижимая к пирсу.

– Отпусти, придурок, отпусти!

– Теперь ты не такая смелая? Осторожнее с людьми, которые больше тебя вдвое.

Барбара упиралась холодными ладонями в мои плечи. Она давила на меня, стремясь скинуть с себя, но я даже не чувствовал этого давления. Обессилив, она остановилась и откинула голову назад.

– Пошел ты, Фостер, я тебя ненавижу, ненавижу… – прошептала она, прежде чем распахнуть свои губы и опустить свой взгляд на мои. Моя грудь плотно прижималась к ее, я чувствовал, как под тонкой тканью водолазки и бюстгальтера твердеют ее маленькие соски, а сердце бьется, словно загнанная в клетке птица.

Это было пыткой, ведь все мои мысли были о ее губах. Миллионы раз я чувствовал эту потребность слиться с ее ртом в поцелуе, но даже не мог точно распознать ее для себя. Злился, отворачивался и уходил, чтобы прекратить это.

Я провел пальцем по ее щеке, она дернулась, словно от удара и сжала свои пухлые губки, сверля меня уничижительным взглядом. Я знал, что она тоже чувствует нечто подобное, давно замечал, что когда она не контролирует себя, ненавистный взгляд меняется на любопытный. Но упрямая Барби никогда не покажет слабости, никогда не скажет правды, но все что мне нужно было, я видел в ее глазах, и сейчас ее голубые радужки потемнели от сильнейшего желания.

Вожделение взыграло и во мне. Долгие годы я корил себя за него, ведь Барбара на четыре года младше меня, что весьма ощутимо в первые двадцать лет жизни. Но сейчас я не мог отстраниться от нее. Все мое тело напряглось. Я опирался на руки, расставленные по обе стороны от нее. Ее дыхание смешалось с моим, бледные щеки, наконец, порозовели.

Мой взгляд помутился. Воспоминания нахлынули лавиной.

– Нет. Она Барбара. Запомни, Джеф, – сказал Оливер Эванс.

После этих слов чета Эвансов удалилась, Барбара, схватившись за отцовскую руку, шла следом. Ее походка была как у маленькой супермодели, светлые локоны пружинили от шагов, а набойки башмачков стучали о гранитную кладку пола. В зале играла тихая музыка, лились