Королева на всю голову - Ольга Дашкова

резко тормозит, и я чуть не вылетаю через голову Сереги. Мы останавливаемся на краю знакомой площади. Той самой площади, где три дня назад я стояла с розовым чемоданом и думала, что моя жизнь кончена.

Как же я тогда ошибалась! Жизнь только начиналась. А теперь…

И тут я вижу машины.

Две огромные черные машины с тонированными стеклами стоят у того самого магазина с облупившейся вывеской. Номера московские. И я эти номера узнаю.

Нет.

Нет, нет, нет.

Только не это.

Сердце уходит куда-то в пятки. Руки начинают так сильно дрожать, что я едва могу слезть с мопеда. Ноги подкашиваются, и я хватаюсь за сиденье, чтобы не упасть.

Папа. Папа меня нашел.

Из первой машины выходит знакомая фигура — высокая, широкоплечая, в строгом темном костюме. Артур Михайлович, начальник охраны отца. Человек, которого я знаю с детства. Который возил меня в школу, на занятия музыкой, на встречи с подругами.

Он всегда был вежлив, предупредителен и абсолютно беспощаден к тем, кто представлял угрозу для семьи Саркисян.

Артур Михайлович.

Его лицо, как всегда, непроницаемо. Серые глаза спокойно, оценивающе, но без тени упрека смотрят на меня. Он не из тех, кто позволяет себе проявлять эмоции. Но я достаточно хорошо его знаю, чтобы понимать: за этим каменным спокойствием скрывается облегчение.

Они меня искали. Конечно, искали. Я же исчезла без следа.

Из второй машины выходят еще трое мужчин в костюмах. Охрана отца. Все знакомые лица. Все те, кто должны были защищать меня, а теперь приехали забрать домой, как беглянку.

— Каролина Арамовна, — Артур Михайлович подходит ближе, и его голос звучит так же ровно, как всегда, — добро пожаловать в семью и домой.

Это слово режет слух, как нож. Дом — это не папин особняк в Подмосковье с прислугой и охраной. Дом — это маленький домик рядом с озером, где пахнет хвоей и дымом. Где по утрам орет Валера, а я пью кофе в рубашке Богдана.

Где меня любят не за фамилию, а за то, какая я есть.

— Я никуда не поеду, — выпаливаю, отступая на шаг назад. — У меня… у меня каникулы. Передайте папе, что со мной все в порядке, что я позвоню ему, когда буду готова. А сейчас я иду домой.

Разворачиваюсь, собираясь идти пешком обратно через лес. До дома Богдана километров пятнадцать, но я дойду. Обязательно дойду.

Но мощная рука ложится мне на плечо — не больно, но так, что сопротивляться бесполезно.

— Каролина Арамовна, — голос Артура Михайловича становится чуть мягче, — вы понимаете, что полстраны уже на ушах из-за вашего исчезновения?

Оборачиваюсь к нему, смотрю в эти спокойные серые глаза и вижу в них то, чего раньше не замечала. Усталость. Беспокойство. Этот человек не спал трое суток, разыскивая меня.

А я думала только о себе. О своей свободе, о своем счастье.

— Я не хотела… — начинаю, но он перебивает меня мягким жестом.

— Знаю. Но если вы и дальше будете вести себя… неразумно, то человек, с которым вы провели эти дни, может получить реальный срок за ваше похищение.

Похищение? Богдан меня похитил?

— Что? — шепчу, чувствуя, как земля уходит из-под ног. — Какое похищение? Меня никто не похищал!

— Каролина Арамовна, — Артур Михайлович наклоняется ближе, и в его голосе появляется сталь, — совершеннолетняя дочь влиятельного человека исчезает без следа. Затем ее находят у мужчины, который не удосужился сообщить о ее местонахождении в течение трех дней. Как, по-вашему, это выглядит?

Господи! Они думают, что Богдан меня похитил. Папа думает, что его дочку украл какой-то маньяк.

А я… я даже не представляла, какую панику устроила своим исчезновением. Не думала, что отец может объявить меня пропавшей. Не думала, что он поднимет на ноги всю свою охрану, всех своих людей.

Не думала, что Богдан может пострадать из-за меня.

— Он не виноват, — говорю, стараясь, чтобы голос звучал твердо. — Он меня спас. Я сама к нему пришла. Сама попросилась остаться.

— Понимаю, — кивает Артур Михайлович. — Но для закона это не имеет значения. Если вы не вернетесь добровольно, если будете настаивать на том, что вас не похищали… придется возбуждать уголовное дело. Проводить расследование. Допрашивать свидетелей.

Допрашивать Богдана.

Заставлять его объясняться, почему он не сообщил о том, что у него дочь миллиардера.

И какой версии он будет придерживаться?

Что спас бедную девушку, попавшую в беду? Что пожалел ее и приютил из доброты душевной? А что он со мной делал эти три дня? Как объяснит, что мы спали в одной постели?

Статья за принуждение к сексу. Статья за похищение. Статья за вымогательство.

Папа добьется всего, чего захочет. У него есть связи, деньги, влияние. А у Богдана есть только правда, которой никто не поверит.

Потому что дочери миллиардеров не влюбляются в лесных отшельников. Потому что такого не бывает в реальной жизни.

Откуда-то сбоку появляется толстый мужик в полицейской форме. Лицо потное, взгляд бегающий. Он что-то быстро говорит одному из охранников, кивает в мою сторону.

Они все заодно. Все против него.

— Каролина Арамовна, — Артур Михайлович делает шаг к машине, жестом предлагая мне следовать за ним, — ваш отец ждет. Дорога дальняя.

Смотрю на черную машину с тонированными стеклами. На знакомые номера. На мир, из которого я так хотела убежать.

А теперь мне некуда деваться. Если я не сяду в эту машину, Богдан пострадает.

Если сяду… я больше никогда его не увижу.

— Нет, — шепчу, качая головой. — Я не хочу. Не хочу уезжать.

— Каролина…

— Я не хочу! — отвечаю, и голос срывается на крик. — Я там была несчастна! Я не хочу возвращаться! Не хочу жить по вашим правилам!

Слезы текут по щекам, но мне все равно. Пусть видят. Пусть знают, что я несчастна в их мире золотых клеток.

— Я там умирала! А здесь… здесь я живу! Здесь меня любят не за