Заповедный тупик - Катерина Крутова

В салоне стало тихо. Даже мотор Задиры сменил звериный рык на утробное ворчанье. Где-то далеко седой старик вспоминал свою ушедшую любовь. А на соседних креслах спешащего по вечернему Петербургу автомобиля парень и девушка думали каждый о своем. Алекс избегала рассказов о себе, но очень любила чужие истории. Они были подобны сценариям фильмов, синопсисам новых заявок, позволяли заглянуть в другой мир и лучше понять настоящее. А Куликов, и в этом уже приходилось признаться, с каждым днем становился ей все более интересен. Антон же слышал эту историю десятки раз, точно семейное предание. Голову рыжего заполняли не призраки прошлого, а брюнетка рядом, ее припухшие после поцелуев губы, ее щеки, алеющие раздражением от его колкой бороды, нежная кожа тонкой шеи, украшенная бордовым последствием страсти, изящное тело, спрятанное под одеждой, но такое горячее и податливое совсем недавно. Тони чувствовал на языке вкус Алекс, даже в салоне машины ловил аромат темных волос и не мог сосредоточиться, вновь и вновь вспоминая жар объятий и тягучий плен-единение мужского и женского естества. Сквозь пелену чужих воспоминаний он снова подхватывал узкие бедра и вжимал в зеркало трепетное тело. Облизнув губы, наслаждался памятью о тугом темном соске, слегка прикушенном зубами, и почти слышал протяжный глухой стон, отвечающий его ласке. Елозил на сиденье в попытке скрыть растущее в паху чувство неудобства и косился на Алекс – не заметила ли она его несвоевременного возбуждения. Антон приоткрыл окно и позволил прохладе вечера прояснить мысли. Теперь, когда желанное было на расстоянии вытянутой руки и казалось доступнее, чем год назад, он не хотел торопиться и в то же время ощущал мучительную потребность немедленно запарковать джип, затащить Сашку на заднее сиденье и убедиться в реальности происходящего.

– Я бы, наверно, еще пару лет ходил к ней книжки менять да украдкой наблюдать, если бы не случай, – продолжал рассказывать Петр Семенович.

Алекс слушала завороженно, точно ребенок – волшебную сказку перед сном.

– Прислали нам летом на практику студентов-второгодков. Я тогда уже был прорабом и олухов этих воспринимал не иначе как стихийное бедствие в наказание за грехи. И был среди них парнишка, привязчивый как банный лист, въедливый – хуже занозы. До всего ему было дело, в каждую дыру совался, вопросы задавал и на любую задачу выдвигал свое рационализаторское предложение. И сразу видно – из тех, что с золотой ложкой во рту родились, непростой в общем. Оказалось, отец у него из партийных. Раздражал меня по первости знатно, но вскоре я заметил, что идеи у парня толковые, да и руки из правильного места растут. Характер, правда, – по упрямству всем ослам в пример можно ставить, а гордый – и орлам такая высота не снилась. Зато работал за троих, никакие задачи не пугали, и сметливо с трудностями разбирался. В общем, смирился я с Яшкой и даже попривык к нему за пару недель. Недалеко от поселка протекала речка, на нашей стороне спуск пологий, каменистый, а другой берег обрывистый. Течение быстрое, вода студеная, долго не покупаешься, но все туда от зноя спасаться бегали. А у меня было место одно излюбленное, в развилке плакучей ивы, над самой водой. Никто туда не забирался и не тревожил. В выходной брал у Аннушки роман какой приключенческий и сидел от всех скрытый, читал да папироску смолил. И вот как-то смотрю: несет течение что-то странное – и не дерево, и не мешок. Сперва не признал человека – уж больное неподвижно, точно чучело, а не тело живое. А как понял, так и сиганул в реку, даже не подумав, как выгребать буду. Но у Бога на нас другие планы были, раз удалось не утопнуть, дурня этого подхватить и на отмель вытащить. Там уже рассмотрел – Яков. Откачал его, благо инструктаж по первой помощи плотно в памяти засел. А идиот этот губы свои синюшные раззявил и вместо спасибо первым делом мне – «рюкзак где?». Думал, сильно его о камни головой приложило, а оказалось, нет – он на крутой берег за цветами плавал, и, чтобы руки не занимать, на спину сумку себе навесил – для добычи. Но оступился, свалился в реку и дальше ничего не помнит. Говорю: «Зачем тебе букет понадобился, гербарий, что ли, сушить надумал?» А он в ответ: «Девушку в библиотеке встретил…» Тут я, ну вот честно слово, пожалел, что своими руками его не притопил. Там же, кроме моей Аннушки, других красавиц-то отродясь не водилось! Яшку я до общаги довел, выписал профилактический подзатыльник, а сам на следующее утро уже к открытию в библиотеку прилетел. Испортил с десяток формуляров – придумывал текст, как на свиданье позвать. С того дня все у нас и закрутилось. А Якову, оказывается, и дела до моей Нюры не было, другая ему приглянулась, студентка-филолог, что в читальном зале засиживалась. Она тоже к нам на практику приехала. …Понял, Тоха, к чему я это все? – Старик вынырнул из монолога и вспомнил о слушателях. – Пока один правильные слова да подход ищет, другой уже сигает в омут и гребет навстречу.

– Какая красивая история, на притчу похожа, – томно промурлыкала Алекс. Голос ее преобразился чарующими мягкими интонациями.

Тони удивленно взглянул на девушку – в полумраке салона загадочно блестели темные глаза. Поймав ладонь, все еще сжимавшую ее бедро, Саша переплела их пальцы и, поднеся к губам, принялась целовать, игриво покусывая.

Куликов от неожиданности и нахлынувшего возбуждения резко дернул руль, чуть не свернув на встречку.

– Дед, у нас работа, а не то, что ты подумал, – неуверенно, хрипло, сбиваясь от прерывистого дыхания, возразил Антон.

– Ну-ну, – усмехнулся телефон. – Бывайте, молодежь, да не перетрудитесь там на ночь глядя.

Джип затормозил у черного хода студии. Алекс выпрыгнула из машины и подхватила штатив раньше, чем оператор успел возразить. Изящно двигаясь, она поднималась перед ним по слабо освещенной лестнице, и Антон мучительно хотел хлопнуть ее по обтянутым джинсами ягодицам, обхватить за талию и вообще хоть как-то прикоснуться, но руки были заняты тяжелыми кофрами, а Сашка дразнила, перепрыгивая ступени, замирая на площадках, облизывая губы и посылая многообещающие взгляды. У двери монтажки она замерла в поисках ключа по карманам. Резво поставив ношу на пол, Антон обхватил ее со спины, запустив руки в расстегнутую куртку, сжал грудь, навалился всем телом, впечатывая в дверь, и принялся целовать спутанные волосы, тонкую шею, мягкую кожу щек.

– Тони,