Институт благородных дэвров, или Гувернантка для варвара - Анна Ледова

Я отпрянула. И если моя реакция выглядела чересчур резкой, то что уж… Так даже лучше. Парараиха. Мати-Нгакоре. Карлотта. Вот что стояло у меня перед глазами. И её ангельский лепет: «Я так счастлива увидеться с вами, господин кайарахи, хоть и несколько спонтанно, но, думаю, тётушка Рания не осудит меня за это преждевременное знакомство»… Или что-то вроде того, сказанное на прощание.

Конечно, её величество вас не осудит, верноподданная герцогиня Овильштанд.

Теперь и во мне закипало раздражение после тяжёлого дня.

– Тебе чего ещё надо, аурем? – глухо зарычал дэвр. – Чего нос воротишь? Ароху, вон, уже отдал! Без согласия ей, видите, всё не так… Ну так сейчас тебя спрашиваю: будешь моей?!..

Боги!.. «Моей». Кем?! Любовницей, подружкой, пока не придёт время возвращаться в Астеви-Раш? Пока не перевесят интересы Дэврети… Уж корона, помимо щедро отданных островов, и побережье не преминет пообещать – раз тут всё равно племяшка хозяйкой останется…

У дэвров так всё просто! Раз свободна баба – значит, моя. Сгрёб в охапку и понёс. Для них, наверное, плотские утехи – это что питьё или еда. Вот так прямо в лоб девушке такое предлагать: будешь моей? Как это унизительно, противоестественно и пошло… И сами дэвры, и их дови, насколько я поняла, по поводу девичьей чести вообще не переживают, значения ей не придают. А, значит, можно вот так запросто: быть чьей-то… Не срастётся – ну и ладно. Дикарей в Дэврети хватает: не с одним, так с другим сложится… Ну и нравы…

Я всё же взяла себя в руки. Пропасть. Великая, глубокая пропасть. Но постаралась ответить так, как это было бы понятно дикарю:

– Господин Риедарс, вы сами говорили, что дэвры не трогают чужих женщин, – я постаралась произнести это как можно ровнее. – А перед моей поездкой сюда меня также уверили, что дэвры не берут… ну, не делают женщин своими без их согласия.

Вепрь снова зарычал, замотал головой – и зло, и недоумённо.

– Это чего такое значит? Ежели обещалась уже кому – так и скажи, а голову-то мне не морочь… Если мысли твои кто-то другой занимает, так неволить не стану. Отвечай мне, аурем… Вот только в глаза мне это скажи, чтобы всю правду видел, не отводи взгляда! Есть кто в твоём сердце?

Боги милостивые, да разве я смогла бы солгать этому разъярённому зверю!

– Да, господин Риедарс. Есть, – твёрдо ответила я, глядя прямо в синие омуты. – Да. Моё сердце уже занято.

Это была чистая правда, на которую Альберт сегодня внезапно раскрыл глаза. У него неразделённое. У нас обоих невозможное. Но чувство, да. Как его отрицать теперь.

– Им занято? Моим другом и сыном моего друга? – требовательно прорычал кайарахи и вскочил.

– Господин Риедарс, если у вас не хватает такта, чтобы воздержаться от таких вопросов, то у меня хотя бы ещё остаётся гордость, чтобы на них не отвечать! – воскликнула я. – Я сказала вам достаточно. Надеюсь, между нами больше нет недопонимания.

Я протянула ему красный шнурок, что всё теребила в руках. Резкий удар проломил крышку рояля. Я вскрикнула, а следом уже крепкие брёвна беседки опасно затрещали под ударами. На ум внезапно пришло оброненное Имельдой грубое «перебесится». Да. Перебесится. И получше меня «аурем» найдётся. Родовитее, богаче, моложе и красивее. Лучше уж сразу, пока саму не затянуло по уши…

Беседка выстояла. Вепрь безучастно посмотрел на рояль. А шнурок забрал лишь затем, чтобы затянуть на нём несколько хитрых узлов и повязать на моё запястье. И ещё предупредительно рыкнул, чтобы не дёргалась.

– Прими. Твоё. Не обяжет.

И пошёл к казарме. Впрочем, через пару шагов обернулся и глухо пробасил:

– На Мота Нуи завтра возвращаюсь. Дела сделать надо. Нескольких хойя с собой заберу. А хочешь – все поедем. На родину нашу посмотришь. Разницы-то, где этим своим манерам учить будешь, тесса…

– Благодарю за приглашение, господин Риедарс, – тихо ответила я. – Но, наверное, это не лучшая идея.

Чёрный Вепрь постоял ещё несколько секунд, молча кивнул, и окончательно потухшая свеча слила его силуэт в одно целое с чернотой ночи.

* * *

Утро оглушило похмельем. Не тем, что от вина случается, если накануне выпить лишний бокал, нет. Я вчера лишь пригубила шампанское, а дэвры хмельное и вовсе не жаловали. Гадостно было на душе, а не во рту. От письма матушки, от внезапного осознания своих чувств, от горечи чувств принца. От глупых, нелепых, невозможных правил, ярым блюстителем которых была моя семья и я сама ещё пару недель назад. От непонятного, злого поведения кайарахи. Дэвры собственники, это я уже поняла. Вот только нельзя так просто сказать «моё», а дальше уже распоряжаться по своему усмотрению. Да и недолго это «моё» продлилось бы.

А я тесса. Пример для подрастающих девочек. Прототип благонравных леди для дэвров. Сама безупречность. И раз уж выбрала свою дорогу, то не могу опозорить семью неразборчивыми связями.

Мелли от вчерашнего, кажется, уже отпустило. По крайней мере, она не покрыла звонкими словами корзину свежайших фруктов, преподнесённую Кларой Имельде к завтраку с многозначительной улыбкой. Явно же кухарка не сама их покупала.

Со мной Имельда была как-то очень осторожна. Слышала вчерашний разговор под окнами? Если слышала, то он должен был ей понравиться. Благоразумная тесса Минци всё сделала, как надо. Но Мелли упорно молчала, так что я сама озвучила новость.

– Кайарахи возвращается в Дэврети. Сегодня, я так понимаю.

– Ох, девочка моя, – госпожа Ризе шумно выдохнула, будто до этого часами держала воздух в себе. – Вот вроде и разумница такая, а бедная же ты моя малютка…

Я только повела бровью, выражая лёгкое недоумение. О, эта удобная, привычная, прекрасная маска! Годами враставшая в лицо – мой панцирь, моя защита, моё достоинство! Чуть было не слетевшая под напором таких странных, прежде не знакомых, эмоций: смеха в неловких ситуациях, постоянного удивления, радости и невесть откуда взявшейся тоски… Это всё невоспитанные дэвры со своим гоготанием, которому решительно невозможно противостоять. Со своей неуместной и совершенно неприличной искренностью и откровенностью. Или со своей неожиданной, сокрушающей всё на своём пути, страстью…

Мелли странно посмотрела на меня, но удержалась от дальнейших причитаний.

– А… этот… – неуверенно стрельнула она глазами.

– «Этот» – кто? – я действительно не поняла поначалу, погружённая в свои мысли.

– Бизон в пальто! – немедленно взорвалась Имельда.