Худший финал для ведьмы - Мэри Кенли

Ничего. Ни единой трещины. Я продолжала бить его, пока на костяшках не выступила кровь, и тогда… Горько рассмеялась.

Безумная ведьма окончательно слетала с катушек, да? Я просто… Не могу оставаться в этом месте. Мне страшно. До безумия страшно! Хочется вопить, бегать, ломать всё на своём пути, но… Клетка слишком крепкая. А мой мучитель слишком безжалостный.

В алых глазах Азура — бездна самолюбования. Принц, который из грязи поднялся в князи… Стал тем, кого всю жизнь боялся.

Теперь я точно знаю: он использовал Элайзу. А она, вероятно… Даже не убивала тех несчастных людей. Ведьма повинна лишь в том, что слишком сильно его любила.

Но в каждой сказке должна быть своя злодейка. Пусть даже сказку написал бесчестный герой.

* * *

Валентин Азур 

Царапина саднила на щеке. Губа подёргивалась, наливаясь болью. Но куда сильнее (и скоротечней) в нём зрел гнев. Валентин всегда считал себя неполноценным. С самого детства он был слабее братьев и сестёр… Без власти, без денег, без всякой надежды на счастливое будущее — ему приходилось ежедневно склонять голову. Эта лживая покорность стала единственным способом самозащиты.

Валентин был слаб, но как же сильно он ненавидел свою слабость! Время от времени в безумных грёзах принц представлял себя императором Аскании. Вот он сидит на золотом троне, а там, внизу… Сгорбленные тела его ненавистных родственников. Все те, кто смотрели на него свысока, отныне будут валяться в грязи. Но, увы, в реальности всё иначе.

«— Эй, красноглазый! Чего вылупился?»

Валентин знал правду о своих глазах. Рубиновый цвет — фамильная черта клана Азур, но в этом крылся особый секрет. Пылающие очи — символ крови, которую пролили монархи Аскании. Многие носители необычных глаз впоследствии сходили с ума. По этой причине император Ильсиур не жаловал «никчёмного сына».

И Валентин пребывал в отчаянии, пока не встретил Её. Эта юная ведьма изменила его жизнь, воплотила мечты в реальность. Покуда Элайза была рядом — никто над ним не издевался.

Вначале Валентин обрадовался. Он благодарил Лайзу, клялся ей в вечной любви, но… Глубоко в груди медленно распускался бутон ядовитой неполноценности.

Принц уверенно поднимался с колен, сражался с судьбой и преодолел многое. Он обзавёлся новыми союзниками, однако в душе остался прежним — сгорбленным мальчишкой из заброшенного замка. И кто в этом виноват?

Э-лай-за.

Валентин осознал правду слишком поздно: рядом с ней невозможно быть «первым». Ведьма сверкала ярче драгоценных камней, и в этом сиянии принц неизбежно бледнел. Всегда на вторых ролях, всегда под гнётом её воли, её удушающей любви…

Тогда в нём и проросла змеиная злоба. Валентин бросался из крайности в крайность: ему хотелось владеть Элайзой, но одновременно… Возникло желание втоптать её в грязь. И однажды он это сделал.

Ведьма стала злодейкой в его личной истории (и в глазах всех жителей Аскании). Валентин забрал у неё всё и, наконец, почувствовал себя особенным. Ведь лишь такой человек способен сломить сильнейшую колдунью ковена.

В тот самый день, перед исполнением приговора… Он привёл с собой Эмилию только для того, чтобы заглянуть в отчаявшиеся глаза Элайзы. Валентин был по-настоящему счастлив: теперь её жизнь обратилась в прах.

Гордыня прорастала сквозь грудную клетку, оплетала внутренности, потихоньку вытесняя забитого мальчика из прошлого… Так он стал великим императором, так он поборол зло. Его враги растоптаны, его судьба благословлена!

…Но даже этого было мало. Валентин тайно вскрыл древние склепы предков, надеясь найти там золото, или старинные артефакты. Драгоценностей, увы, не было… Зато он обнаружил древние свитки, в которых описывали сокровищницу магов. Раньше дворцы находились под бдительным надзором хозяев, но сейчас, когда волшебники покинули мир… Валентин почувствовал вдохновение.

Если он отыщет сокровища, подавить Совет Праведных будет очень просто. Проблема лишь в том, что Азур не знал расположения дворцов… Но и в этом ему (невольно) помогла Элайза.

— Ваше Величество. — шипящий голос прозвучал над ухом, впиваясь в сознание крысиными коготками.

Валентин поморщился, различив силуэт во мраке каменного зала.

— О, Тирания… Каким ветром ко мне занесло Верховную ведьму Эльмхаита? — насмешливо протянул он.

Валентин презирал ставленниц цитадели. Они кичились своим происхождением, но практически не имели магии. По сравнению с Элайзой все эти ведьмы были пустышками… Даже новоявленная Верховная.

— Обелиск треснул. — холодно прошипела колдунья, скользнув чёрными ногтями по стене. — Наша сделка отменяется?

— Да. Каратели Эльмхаита не справились с приговором. — раздражённо хмыкнул Валентин, качнув головой. — Это ваша вина, так что сделка не состоится.

Тирания поджала губы и призналась:

— Мы недооценили Элайзу. Она коварна, как гадюка… И слишком сильна.

Валентин понимающе усмехнулся, сжав пальцы в кулаки. Истинно так: Элайза сильнее и хитрее многих, однако…

— Мне всегда было любопытно… Ведьмы ведь связаны с силами природы. Отчего же лишь одна в поколении ковена обладает такими выдающимися способностями?

Он знал, чего хочет Верховная. Обелиск должен впитать магию Элайзы, а затем сосуд вечности будет передан в Эльмхаит за вознаграждение… Но также они обещали отдать свиток с ритуалом, который и позволит добраться до Затерянных земель.

Маги создали тонкую сеть ловушек… Преодолеть их возможно через тернистый путь обряда: открыть дворцы подвластно лишь двоим. Те, кто первыми пересекут грань — становятся ключами к богатству. Валентин жаждал получить сокровища и хотел взять с собой Эмилию, но… Теперь обелиск треснул. А ритуал так и остался в руках ведьм.

— Эльмхаит — цитадель и одновременно чаша, наполненная магией. — усмехнулась Тирания. — Из той чаши ставленницы пьют по глотку силы. Ты либо обладаешь природным даром, как Элайза… Либо приносишь клятву верности Эльмхаиту и довольствуешься малым.

Верховная скривилась, переводя воспалённый взгляд на Валентина:

— А я не хочу этим довольствоваться.

Глава 24. Казнь

Валентин Азур 

У неё было худое, измождённое лицо. Землистый цвет кожи и впавшие глаза навевали пугающее впечатление: Верховная будто только что поднялась из могилы. Валентин неприязненно скривил губы, мысленно сравнивая ту с Элайзой. Да, истинный венец Эльмхаита виден сразу… Тирания заняла место главы ковена лишь номинально. И оттого так жаждала получить сосуд вечности с силами Элайзы.

Валентин понимал её амбиции, но что с того? Обелиск уже треснул, разрушив все их планы.

— У меня не так много времени, Тирания. Скажи прямо: чего ты хочешь? Вновь призвать карателя? — насмешливо протянул Азур.

Но ведьма лишь покачала головой:

— Это бесполезно, однако… Есть и другой ритуал передачи силы.

Император нахмурился, переводя на неё пристальный взгляд.

— Старшие называют его запретным. Он кровавый, жестокий…