Жена для Императора морей - Ева Кофей

Русалочка вопреки ожиданиям не приближается, опасается, видно, выбираться на мель.

— Иди, иди сюда, — зовёт она, нижнюю часть лица опустив под воду, оставляя на поверхности лишь глазища свои и зелёные волосы.

— Для чего? — останавливается Люба. — Как… дела?

Как бы вызнать-то?

— Тревожно в царстве морском, — её голос отзывается звонким эхом. — А у вас?

Люба кивает.

— Да!

Морщит носик и исправляется:

— Чего ты хочешь?

— Подружиться, — раздаётся смешок, опасливый такой, но звонкий. — Никогда не видела так близко людей. А ты ещё и… друг? Ты ведь нам друг? Раз в прошлый раз, ну… Ты понимаешь.

— Что? — Люба делает несмелый шаг вперёд.

— Ты приходила, — понижает тон, — от моего господина. Значит, ты друг?

— Кто твой господин? Тот с синим хвостом?

Русалочка качает головой.

— Это брат его, наш лорд.

— Он предатель! — не выдерживает Люба и ударяет ладошкой по воде.

— Разве? — пугается русалка и, отпрянув от неё подальше, поднимает золотистым хвостом шквал брызг.

— Да что происходит?!

— Я просто хотела узнать, быть может, господин и правда… здесь? Потому что наш лорд…

Её прерывает Маринкин крик, и русалочка резко уходит на дно.

— Любка! Не делай этого, он не стоит того!

И Марина с паническим взглядом бросается в воду.

— Что? — оборачивается Люба. — Чего не делать? Ты пьяна?

— Не надо, жизнь дороже, выйди из воды! Как ты можешь, из-за мужика-то! Малознакомого!

— Я не понимаю… — шепчет Люба. — Мы с тобой вообще знакомы? Или тебе солнышко голову напекло?

Маринка доходит да неё и хватает за локоть.

— Но что мне ещё думать? Ты заполошенная решила, что мужик твой пропал, и в воду полезла! Вот чего ты в воде стоишь, а?

— Мы на море или где?

Любу уже начинает трясти. Арктур пропал, русалка не внесла ясности, Маринка спугнула её, Маринка… считает, что она пошла топиться — топиться, Карл! — из-за того, что её якобы бросили. А до того ещё — что она может позволить себя ударить.

Чёрт, чёрт, чёрт…

Вполне возможно, что вернутся они в Саратов разными дорожками, да ещё хорошо будет, если и смены Марине дадут такие, чтобы с Любой не соприкасаться.

Потому что это не-вы-но-си-мо!

И да — до окончания отпуска всего несколько дней.

Маринка тупит взгляд и отпускает её руку.

— Прости… Я испугалась за тебя. Ты ведь моя лучшая подруга. А тут вдруг стала вести себя так странно… Нет, я и хотела, чтобы ты разошлась не на шутку! Но вдруг этот, эм, внушительный мужчина. А потом ты такая испуганная, и бежишь к морю… Что мне ещё думать?

— Можно я больше не буду твоей лучшей подругой? — в сердцах спрашивает Люба спокойно, без криков, сдвинутых бровей и какой-либо жестикуляции.

И Марина медленно отступает, затем спешно выходит из воды и, ничего не ответив, уходит прочь.

Люба трёт лоб, уперев большой палец в челюсть, в это мгновения чувствуя себя слишком растерянной и уставшей.

Она выдыхает, глядит на море и, не заметив там русалки, бредёт назад к отелю.

Вдруг Арктур уже вернулся?

А если нет, логичным шагом будет заглянуть к морской ведьме, как бы забавно это ни звучало. И, может быть, купить себе ведёрко мороженого и принять душ.

Тем временем Арктур уже допивал третий напиток, сидя на скамейке недалеко от отеля.

Наевшись, нагулявшись до тех пор, пока пятые тапочки не износились, он остался вполне доволен собой и этой чужой, непривычной ему местностью. И даже солнцем, что нагревает и сушит его кожу.

— Анита, ты очаровательная, умная девушка, — произносит он вдруг, зачем-то касаясь её руки кончиками пальцев, невесомо поглаживая.

— Ой, спасибо, конечно, — едва ли не заикается она, — но вот в тебе, Великий, я не уверена…

Боже, как же он её вымотал дурацкими вопросами, требованиями что-то купить, сменой тапочек!

А казался таким сильным, властным, опасным…

Но всё же он красивый настолько, что трудно отвести взгляд… Так что она несколько раз сфоткалась с ним. Не для инстаграма, конечно, она не дура, чисто для себя. Чтобы пересматривая фото в моменты тоски, усмехнуться и подумать: «Что это вообще было?».

Но он вдруг улыбается обаятельно и при этом с каким-то тёмным коварством.

— А что думаешь обо мне? Я, должно быть, кажусь тебе странным и не от мира сего? Так я впервые в этих краях, немудрено. Видела бы ты меня в моих владениях! А точнее, как относятся там ко мне…

Анита окончательно мрачнеет. Теперь даже смеяться нехорошо. Нет, не преступник он никакой, старательно ей же романтизированный. А обычный псих. И золото, наверное, ненастоящее было. Никакие деньги она не получит.

Неприятная ситуация…

— Если всё так… То о чём думаешь, когда трогаешь меня вот так?

Нет, правда, чокнутый, а руки распускает, как нормальный!

Точнее, ненормальный…

Точнее… неважно!

— Мм? — проводит он пальцами от её запястья до плеча и обратно, заставляя кожу покрыться мурашками. — Мне нравится ощущать эту тёплую гладкость…

Разумеется, именно в это мгновение Люба, радостная оттого, что он жив, здоров и даже одет, добирается до пределов слышимости и видимости. Новые очки при ней.

Она замирает, пытается осознать свои чувства прежде, чем что-либо говорить, но Анита замечает её первой.

— Наконец-то! — едва не срывается её голос. — Уберите его от меня!

Арктур выразительно изгибает бровь, удивлённый её реакцией, а затем переводит на Любу внимательный взгляд.

— Я гулял.

Она кивает, облизывает губы и выдаёт:

— Вижу. Думала попросить тебя собирать вещи, но у тебя же их нет. На этом, милый, мои полномочия… всё.

Ей неприятно, может, даже больно, но она это переживёт. Нужно сосредоточиться на отдыхе. Взять от последних дней всё, что возможно.

Позвонить Максиму…

Нет, перебор. Люба крепко зажмуривается, как бы пытаясь помочь себе прогнать неадекватную мысль.

Бывают такие моменты, когда хочется забыться в чьих-то объятьях. И тут к кому ещё приходить на помощь, если не бывшему? Не чужие люди всё-таки, а о минусах его, из-за которых, собственно, произошло расставание, как-то не вспоминается… Пока не наступает утро и не становится мерзко до одури.

Ну, так Люба себе это представляет. Так что лучше даже не пытаться.

Арктур встаёт и оказывается перед ней, а