Покоренные судьбой - Кора Рейли

меня, испарилась, когда Грета вышла из-за спины отца. Я не ожидал, что она будет здесь, хотел, чтобы она сразу же уехала после церемонии, но в истинной манере Фальконе она встретила осложнения лицом к лицу.

Ее темные волосы были убраны в свободную прическу, несколько прядей обрамляли прекрасное, эльфийское личико. Она нарядилась в простое длинное шелковое платье приглушенного мятного цвета, которое держалось на тончайших бретельках, которые я когда-либо видел. На ней не было лифчика, да и не могло быть, но все же это не было неприлично: ведь ткань прикрывала соски.

Она выглядела как хрупкая красавица, как цветок, слишком прекрасный и нежный, чтобы к нему прикасались человеческие руки.

Она едва доставала до груди отца, но, конечно, не надела туфли на каблуке.

Хотя я не мог представить, чтобы Грета когда-нибудь отдавала предпочтение шпилькам или чему-то подобному. На ней были простые золотистые сандалии и лак для ногтей того же оттенка, что и ее платье.

Грета храбро встретила мой взгляд, ее губы растянулись в улыбке, которая ранила меня сильнее, чем нож Невио.

– Поздравляю, Амо. – Она повернулась к Крессиде. – Поздравляю, Крессида.

Крессида оглядела Грету с головы до пят. И на краткий миг состроила неодобрительную гримасу. Я с трудом сдержался, чтобы не рявкнуть на нее.

– Спасибо. Когда через несколько лет ты достигнешь совершеннолетия, я уверена, у тебя тоже будет красивая свадьба, – заявила Крессида.

Грета улыбнулась в ответ.

Крессида была в курсе возраста Греты.

Перед свадьбой ей пришлось выучить имена и возраст самых важных игроков в нашем мире, и Грета была в списке, даже если не вела себя соответственно.

– Грете не нужно выходить замуж, чтобы стать королевой. Одним своим существованием она озаряет все вокруг. Пожалуй, мало кто на такое способен, – проронил Римо сурово.

Крессида впилась ногтями в мою ладонь, явно желая, чтобы я проявил вежливость, но я помалкивал. Однако Римо озвучил мои мысли.

– Жаль, что не все из вас смогли приехать, – в итоге пробурчал я, не пытаясь скрыть неискренность.

Савио с женой, Массимо, Невио и Алессио, а также младшие дети остались в Лас-Вегасе. До последнего момента я отчаянно надеялся, что Грета тоже не будет присутствовать на церемонии, но все же увидел ее в церкви. И она действительно стала самым ярким событием этого мрачного дня.

Одарив меня жесткой улыбкой, Римо повернулся и повел жену и дочь прочь. Я сосредоточился на Адамо и его жене Динаре. Нино и Киары нигде не было видно, хотя они присутствовали в церкви.

Возможно, Нино решил, что ему нужно удержать брата от очередной глупости.

* * *

Фальконе рано исчезли с вечеринки. Атмосфера была слишком напряженной, чтобы долго выносить торжество. Отец не объявлял войну, поскольку на подходе были две важные поставки запрещенных веществ, и Римо тоже проявил терпение, несомненно, под влиянием Греты.

Мы с Крессидой ушли вскоре после полуночи. Крессида не умолкала, пока я сидел за рулем и ехал к новенькому таунхаусу. Я не мог поверить, что это место будет нашим общим жилищем.

Неужели мне придется смириться с таким раскладом?

Я завел ее в дом и указал на лестницу.

– Почему бы тебе не подняться? Мне нужно выпить.

Крессида поджала губы, но зашагала вверх по лестнице, устланной пушистым белым ковром.

Крессида выбрала его, как и всю мебель для дома, отчего он стал еще меньше похож на нормальное жилье. Наверное, я бы больше времени проводил в своей квартире, чем под одной крышей с Крессидой. Я взглянул на свои часы «Ролекс». У меня было еще шестьдесят минут.

Я налил в стакан бурбона, прежде чем подняться наверх.

Когда я очутился в спальне, Крессида находилась в ванной. Я заглянул в гардеробную и вылез из свадебного костюма, бросил его на кресло в спальне, а затем взял черную рубашку и черные же брюки карго.

– У тебя новый шрам! – воскликнула Крессида, показавшись на пороге. Она была в сексуальном белом пеньюаре, с уложенными волосами и на каблуках.

Я проследил за ее взглядом. Она пялилась на мою ножевую рану – та пока что не загрубела, но я уже не нуждался в перевязках.

Ничего не говоря, я натянул брюки. Я не видел причин для того, чтобы рассказывать о событиях в Лас-Вегасе. Проявление слабости в присутствии жены казалось мне плохой идеей.

– Что ты делаешь? – спросила Крессида, смутившись.

– Одеваюсь. У меня дела.

Ее глаза расширились от недоумения.

– Сегодня наша брачная ночь!

Я застегнул пуговицы на рубашке и выгнул бровь.

– Я никогда не хотел брака с тобой. Я говорил тебе, чего ожидать, если ты выйдешь за меня. У нас брак на бумаге. Не жди никакой эмоциональной привязанности.

– Мы должны следовать традициям! – Ее голос становился все более пронзительным.

Я вышел в коридор, но она бросилась за мной.

– У нас уже была консумация. Этого вполне достаточно, – сказал я, не испытывая ни малейшего желания прикасаться к Крессиде.

Спустившись в оружейную, захватил две кобуры для оружия, а также любимые ножи и пистолеты.

Крессида догнала меня. Каблуки явно замедляли ее движение. Она осмотрела мой прикид.

– Куда ты идешь?

– По делам.

– Муж должен спать со своей женой!

– Возможно, я сделаю это, когда вернусь утром. – Я взял ключи от машины и направился в холл.

Крессида издала разъяренный вопль, и один из ее каблуков ударил по зеркалу на стене, отчего оно раскололось.

– Тебе повезло, что у меня сейчас нет времени на твои бредни, – прорычал я и захлопнул за собой дверь.

Сегодня не прольется кровь девственниц, только кровь Фальконе.

Грета

Я надела пижаму, но не могла уснуть. Мысли крутились вокруг Амо. Теперь он будет делить брачное ложе с Крессидой.

Я целую неделю умоляла папу разрешить мне присутствовать на свадьбе, утверждая, что мне необходимо увидеть церемонию Амо, дабы закрыть эту главу моей жизни. Нужно смотреть в лицо страхам – так всегда говорил отец, и я усвоила урок.

Однако теперь я не была уверена, что это улучшило мое эмоциональное состояние. Определенно, не было ощущения, что глава закрыта.

Но, возможно, мое присутствие показало нашу добрую волю к сохранению мира, который казался ужасно хрупким.

Невио был в ярости, но папа настоял, чтобы он остался в Вегасе. Если бы он приехал, это разрушило бы остатки перемирия. Гнев брата был очень сильным, и я, конечно, боялась, что он натворит глупостей.

Хотя Невио уважал отца, буйный характер часто заставлял его забывать о разумных доводах и папиных приказах.

Я погладила палец, на котором могло быть обручальное кольцо. Надетое Амо.

Но я не приняла предложение Амо, сделав собственный выбор. Полагаю, решение отпустить Амо было самым