(не)вернуть. Цена искупления - Анна Гранина

— Карета скорой наготове. В десяти минутах отсюда. Вертолёт санитарной авиации ждёт сигнала. Если найдём её — стартуем сразу.

— Координаты?

— Совпадают. Чернов передал точку, фото подтвердили. Это оно.

Я смотрю на склад. Камеры на столбах, как паучьи глаза, сканируют местность. Вижу тени — охрана. Два, может, три человека. Периметр весь под вниманием. Тормозим в метрах трехстах, спрятавшись в рощице чахлых деревьев. Мотор глохнет.

— Периметр охраняется, — говорит Артём. — Камеры повсюду. Незаметно не подойти. Вокруг открытая территория.

— Тогда подойдём заметно, — рычу я. Злость кипит, как вулкан. Клокочет.

Кто-то протягивает мне бронежилет. Я надеваю. Чёрный, тугой, с запахом металла и пота. Как панцирь. Давит на грудь, но мне плевать. Главное — стоять, если вдруг пуля.

— Посиди в машине, Макс, — Артём кладёт руку мне на плечо. — Мы справимся.

Я сбрасываю его руку.

— Нет. Я иду. Это не обсуждается. Они там…

Он кивает. Знает, что переубедить меня невозможно.

— Только держись рядом. И без геройства.

Геройство? Мне плевать. Я вырву Вику из лап этих тварей. Даже если сам сгорю.

— Двигаемся, — скомандовал Артём.

Нас пятеро: я, Артём, и трое телохранителей. Мы продвигаемся сквозь рощу. Сухие ветки хрустят под ногами. Склад приближается. Угрюмый, бетонный, с металлической пастью. Камеры мигают. .

— Это самоубийство, — шепчет один из ребят. — Мы на ладони.

— Тогда сделай так, чтобы не были, — огрызаюсь.

Артём поднимает кулак.

— Камеры. Надо вырубить. Леха, ты на связи?

— На связи. Глушу через три… два… один…

Красные глаза камер гаснут. Время пошло. Секунды.

— Вперёд, — тихо командует Артём.

Склад ближе. Ворота. Цепь. Замок. Свет пробивается сквозь щели. Я чувствую её. Как будто огонь дышит мне в лицо. Она там. Я знаю. Кожей ощущаю.

У ворот — охрана. Двое. С оружием. Мы замираем.

— Назад, Макс, — шипит Артём. — Ты нас подставишь.

— Действуй! – рычу от невозможности ждать и секунды.

Он вглядывается в меня.

— Дай пять минут. Мы снимем охрану. Потом зайдём.

Пять минут. Вечность. Но я киваю.

Пара ребят исчезают в темноте. Артём остаётся со мной.

— Слушай спецов и за их спинами стой. Это наша работа, ты вообще в машине сидеть должен.

— Заткнись, — сжимаю зубы.

— А если по ложному следу идем? Ты не подумал, что нас тут всех сейчас и прикопают?

Если я ошибся… если её уже нет здесь…

Минуты ползут. Вдруг — движение. Тени исчезают. Ребята возвращаются. Молча кивают.

— Чисто, — выдыхает Артём. — Но внутри — не знаем, сколько.

Я двигаюсь вперёд. Артём — рядом. Он хочет удержать, но я отталкиваю его.

— Я сказал: иду.

Мы подходим к воротам. Цепь перерезана. Замок валяется. Свет тусклый. Я слышу шаги. Голоса. И её крик. Вика.

— А вот и гости, заждались вас. — голос из динамиков. — Волков, оружие на пол и руки за голову. Псы твои пусть на колени встают.

Сука… Сука…

— А ты только из под тишка бить привык? – цежу сквозь зубы. — Жену мою дай увидеть! Иначе хер, что получишь!

— Аха-ха-х, ты, блять, не в том положении чтобы условия диктовать! Но… голос жены дам послушать, как только скинешь пистолет и псы твои на колени упадут.

Даю знак ребятам чтобы подчинились.

— Послушный Волчок. Вот твоя награда. Вика тут песни поет.

Слышу как скрипит что-то, а потом…

— … еще девочка, еще…

— Не могу, устала… — еле шепчет уставший родной голос.

Сука! Сжимаю кулаки блять до хруста!

— Я все выполнил! — ору. — Проверяй, блять, сайт и смотрите документы установочные! Дайте жене помочь!

Эхо и звук шагов из темноты.

— А ты почему ей помочь не захотел? Она корчилась когда умирала, а ты жил счастливо! Теперь твоя очередь мучаться. Смотри.

И перед нами включается в темноте экран…

Глава 44.

Макс

Экран вспыхивает. Зернистая картинка режет глаза, но я вижу её. Вика. Моя Вика. Лежит на рваном матрасе, лицо бледное и изможденное, волосы мокрые, прилипли ко лбу. Губы в кровь искусаны. Она корчится, её тело содрогается, руки сжимают клочки ткани.

Елена рядом, её руки дрожат, но голос твёрдый. «Дыши, Вика, дыши. Тужься, ещё раз». Вика слушается, её глаза закрыты, губы шепчут что-то... Они одни. Никого больше.

— Вика! — ору я.

Грудь сдавливает, бронежилет словно тиски, но я не чувствую. Только её. Только боль, что режет меня пополам. Я должен быть там! Я должен страдать, а не она!

Экран дергается, и появляется безобразное лицо Маши. Она смотрит прямо в камеру, прямо на меня. Улыбается. Медленно, ядовито, как будто знает, что уже победила.

— Ну как тебе, Волков? — её голос сочится ядом, каждое слово цедит с кайфом. — Нравится? Твоя Вика корчится, а ты ничего не можешь. Всемогущий, да? Ха! Страдай, Волков! Как Даша страдала пока ты жил в тепле и заботе!

Я рвусь вперёд, но Артём хватает меня, его пальцы впиваются в плечо, но мне похрен.

— Макс, сука, стой! — шипит он.

Но я не слышу. Маша смеётся, её смех больной и истерический. Ебанутая баба! Пожалел ее?

Вика стонет, Елена кричит: «Ещё, Вика, ты можешь!» И я понимаю: это не здесь. Они где-то ещё.

Я ошибся.

Я проиграл.

Экран гаснет, и тьма ангара глушит всё.

Вика, Надюшка.

Я не успел.

Не спас.

Зверь во мне воет, но он в клетке, и я с ним.

— Как тебе место неудачника, Волков? — сиплый голос из темноты.— Нравится? Ты его заслужил, мразь.

Он выходит на свет, его жестокое лицо, как вырезанное из камня, в глазах тлеет злорадство.

— Ты думал, что можешь нас переиграть? — продолжает он, и каждое слово, как последний удар — Законопроект отклонен, а Вика рожает в норе, как крыса. И знаешь что? Ты опоздал.

Я сжимаю зубы, челюсть трещит. Гнев — как лава, заливает всё. Вика. Её стон. Маша, что