Крылья для двоих. Развод - Елена Левашова

Мариша лепит морковки из оранжевого пластилина, а из зеленого сооружает забор для домика. А Ванюшка помогает ей вылепить собаку и кошку. Пыхтит, старается, прикручивая хвостик из ниток – его помогла сделать бабушка Таня.

Я ведь и Тимура планирую втянуть в это… Что, если с ним что-то случится? Я никогда не прощу себе этого… Он один у Марианны. Единственный, кому позволили оформить над малышкой опеку…

Кладу кусочки сочной груши на дно противня и присыпаю корицей. Сверху выливаю бисквитное тесто. Отправляю пирог в духовку и сажусь рядом с Маришей. Глажу ее по голове, пытаясь унять волнение…

Ванюшка то и дело бегает к бабуле. Садится ей на колени и обнимает, получая ответную дозу поцелуев и объятий.

Ничего они мне не сделают. Не станут вредить ради Ванечки.

– Ну, чего ты бродишь, как привидение? – вздыхает мама. – Беспокоит что-то? Не надо тебе ехать в Аграрный, дочка.

– Почему, мам? Я не могу доверить разговор с Волгиными кому-то другому. Именно я должна выступить в суде и вернуть свои права на сына… Как ты не понимаешь?

– Понимаю. Но и ты пойми – если они преступники, будут бороться до конца. Или ты надеешься, что твоя бывшая свекровка с поднятыми ручками выйдет к вам? Не будет этого.

– Дождемся Тимура, мам. Уверена, что Вадим Семенович уже сообщил ему о нашем плане.

В прихожей слышится звук открываемого замка и клацанье двери, Я подхватываю Ванечку на руки и застываю в  проеме.

Сердце гулко ударяет ребра, когда Тимур входит в прихожую. Улыбается, снимая фуражку и вешая китель в шкаф. Я на расстоянии чувствую исходящую от него силу… Уверенность, профессионализм, мудрость… Или, быть может, я наделяю его качествами, смотря через призму влюбленности? Нет…

Мама тоже его уважает и ценит. И все остальные…

– Кто это у нас в гости пришел? Ваня? Тебя Ванечка зовут? – тянет он моему сынишке ладонь для рукопожатия. – Не бойся, я Тимур. Подуешь ко мне на руки?

Ванька отворачивается, зарываясь носом в мои волосы. Стесняется, крепче ко мне прижимаясь…

– Тимур, проходи ужинать. Тим… – произношу, спуская сына с рук.

– Лид, я так волновался, ты не представляешь, – шепчет Тимур, прижимая меня к груди.

Я только сейчас дышу… Зарываюсь носом в его ямку на шее и не шевелюсь. Из кухни доносятся детский смех и голос мамули… Господи, неужели так когда-нибудь будет? Не по расписанию, а всегда?

– Он не обижал тебя, упырь этот? Не лез? – порывисто протягивает Тим, поглаживая мое лицо.

– Ох… Как ты сам думаешь? Я не спускала сына с рук, Тим. Не хотела с ним даже на минутку наедине оставаться.

– Я весь день думал об этом, Лид.

– И… – улыбаюсь я. – Ревновал?

– Да. И злился. Твой бывший – редкостная сволочь, он него можно все, что угодно ожидать. А сынок славный у тебя, Лид. Мне, кстати, Вадим звонил, – как бы невзначай бросает он, проходя в спальню.

– Поедешь со мной? – с гулко бьющимся сердцем спрашиваю я.

– Конечно. Я уверен, что ты должна сама все увидеть. А после… Свидетельствовать в суде. Только так возможно вернуть полную опеку над Ваней.

– А как у тебя с опекой? Никаких проволочек?

Наверное, не вовремя я спросила об этом? В прошлый раз Тимур сделал мне предложение, а сейчас что?

– Нет, Лидочка. Дамы из опеки оказались понимающими и сердобольными. Да и как они мне откажут? Я отец Мариши. И я планирую перевезти Валентину Афанасьевну сюда. Как ты на это смотришь?

– Давно пора, Тим. Надеюсь, они с моей мамой подружатся?

– Только Лютику, похоже, не нравятся гости в моей квартире, – улыбается Тим, распахивая шкаф и демонстрируя прячущегося в стопке белья кота…

– Бедный малыш, он испугался, но скоро привыкнет.

Глава 60

Лидия.

«Как вы там, Ростик? Ванечка скучает по бабуле и дедуле. Попросил написать вам и поинтересоваться планами. Все в порядке? Как здоровье твоих родителей?»

Пишу, а руки предательски дрожат… Небо светлеет, легкий ветер несет пожелтевшие, пожухлые листья, поднимая пыльный шлейф. Клумбы возле дома изобилуют цветущими астрами и хризантемами, через приоткрытую форточку в кухню проползают ароматы осени…

В душе так же… Такие же уснувшие, увядшие обида и ярость с буйствующим желанием добиться правды.

Если я ошибусь, все останется прежним. Я буду забирать сына по расписанию и унижаться перед Волгиными.

И у меня не будет больше повода заставить их отдать мне сына…

Тихонько открываю створку кухонного шкафчика и достаю турку. Дети спят. Тимур тоже. Мы долго любили друг друга… Он ничего не говорил о будущем, а я и не ждала… Принимала его неистовые, полные жара и жадности поцелуи, и отдавалась в ответ. Всю себя ему дарила, до донышка…

Наливаю в горячий кофе сливки и замешиваю тесто на оладьи. Совсем скоро приедет мама. Вздохнет взволнованно, окинет меня беспокойным взглядом и промолчит, доверившись судьбе.

«Спасибо, что написала. Мне приятно. Родители уехали по делам за город. Наверное, вернутся поздно вечером. Скучаю по тебе, Лид. Передавай Ванечке привет».

Уехали! Они уже уехали. Значит, и нам нужно выдвигаться.

Готовлю хлеб с маслом и сыром, слыша тихий писк будильника, доносящийся из спальни.

Сонный и улыбающийся, в кухню входит Тим. Прижимает меня к груди и зарывается носом в мои волосы…

Всю жизнь бы так стояла, ей-богу…

Сердце трепещет в груди, в носу щиплет… Я так сильно его люблю… Интересно, он хотя бы половину того, что я испытываю, чувствует?

– Привет. Проснулся от аромата кофе. Напоишь?

– Да. Нам уезжать пора, Тим. Ростик написал, что родители уже выехали. Нужно срочно звонить Вадиму Семеновичу.

– Не волнуйся, успеем. Вряд ли они приедут на пять минут. Я почти уверен, что разговор с Волошиной будет долгим.

Надеваю джинсы и белую толстовку с капюшоном, собираю волосы в высокий хвост. Макияжем пренебрегаю. Поглядываю на часы, мысленно поторапливая маму.

– Доброе утро, Татьяна Степановна, – тихонько произносит Тимур, когда я выуживаю из кармана смартфон, собираясь звонить маме.

– Слава богу, ма. Мы поедем, ладно? Тесто на оладьи подошло. Детки