Теперь открой глаза - Николь Фиорина

И словно бы в ответ за эту молитву Олли резко стянул с меня штаны, отбросив их прочь. Палец Олли отчаянно провел по моей вагине – так он понял, что я уже намокла.

– Прошу, – взмолилась я, и он поднял меня и прижал к стене, а я обвела ногами его талию.

Голову кружило. Я терлась о мышцы его живота, и, если Олли не поторопится, я кончу прямо тут.

Он выпустил наружу свой стоящий член, обхватил его рукой и вошел в меня. Распахнул меня. Олли зажмурился и выдохнул. Мой лоб уперся в его, а потом все вокруг превратилось в чудную песню о любви. Времени на то, чтобы раздеться до конца, не было, нам хватило и этих касаний: эмоции Оливера зашкаливали. С каждым новым движением он лишь доказывал, что в моих объятьях чувствует себя в безопасности – как и я в его. Мы сплели пальцы, подняли их над головами и держались, пока Олли вбивался в меня и касался мест, которых касался и прежде. Но это все равно ощущалось новым, как в первый раз. И так всегда.

Бедра его двигались так искусно, словно были слеплены специально для меня: низ живота задевал клитор. Олли двигался, и это превратилось в мольбу о спасении: оставайся со мной, Мия. Открой глаза и посмотри на меня, Мия. Почувствуй меня, услышь меня, попробуй на вкус, разбуди меня, Мия.

Да, Оливер Мастерс был создан для того, чтобы заниматься любовью. А я была создана для него. Так что у нас не оставалось и шанса.

– Мия… – рвано выдохнул Олли, и мое имя на его губах подтолкнуло меня к разрядке.

Я сжалась и затряслась: он проникал все глубже. Рот его вернулся, а пальцы сжали бедра, чтобы удержать меня, сделать его частью. Мои пальцы вцепились в его мокрые волосы: я ощутила, как он кончает прямо внутрь. Через мгновение Олли расслабился в моих руках, а наши сердце взмолились о танце, гулко стучали в наших вздымающихся грудях.

Олли зарылся лицом мне в шею, и какое-то время мы просто стояли так. Одежда между нами казалась неподъемной, но связь наша не разрушилась. Мы наконец вернулись домой.

– Что это было?

– Магия, – прошептал он.

Мы с Олли совсем выдохлись: доползли до кровати и уставились в потолок. Сумки и прочие вещи оставили в «хэтчбеке»: мы ни в чем не нуждались, кроме друг друга. И теперь просто лежали, пораженные случившемся.

– Так, клянусь, такого я не ожидал. Надеялся на это, да, но черт побери… я просто хотел сводить тебя пообедать, – рассмеялся Олли. – И не заставляй меня отвозить тебя обратно, дорогая. Останься со мной до конца недели.

Он повернулся ко мне, и глаза его засияли восторгом – он словно опьянел. Олли успокоился. Он был счастлив. И потому я тоже была счастлива.

– Никакого Брюса, никакой Дианы. Никакого Скотта и Долора. Только мы с тобой, до самой даты суда. Что скажешь?

– Мы это заслужили.

Я не должна была произносить эту фразу – она должна была остаться мыслью в моей голове, но слова уже соскользнули с языка. Наши отношения с Дианой улучшились. Мы дошли до того, что теперь могли спокойно сосуществовать в одной комнате, не пытаясь вырвать друг дружке глотки. Я встала на путь искупления, но не думала, что Диана или отец однажды простят меня за тот гнев, которым я разрушала их дом. За то, что сбегала к странным парням и разбила их тачку. За все это разрушительное поведение за последние десять лет.

Олли уничтожил все эти мысли.

– Мы совершенно точно этого заслуживаем.

Но заслуживала ли я? На самом деле?

– Это не…

Он сел в кровати.

– Даже не смей произносить этого, Мия. И думать тоже.

– Ты ведь не знаешь, о чем я хотела сказать.

– Я тебя знаю. Я знаю тебя так хорошо, словно сам написал тебя. «Это не навсегда», – передразнил меня Олли. – Что ж, пусть называют безумными, трудными и бросают в нас камни, потому что теперь я к этому готов. И ты тоже. Я это знаю. И что мы сделали только что… Мия, все хорошо. Все у нас хорошо.

Он тоже это почувствовал. Конечно, почувствовал. Олли чувствовал все. Он мог ощутить мою тревогу до того, как я о ней заговорю. Он всегда знал, что я чем-то озабочена, еще до того, как я складывала губы в недовольную мину. Олли знал все это так, словно сам писал для меня сценарий.

– А что будет потом?

– Никаких больше планов, это мы уже попробовали. Я два года строил планы, и только глянь, как все вышло. Я опубликовал книжку и хотел усыновить Зика. Я купил дом и планировал жениться на тебе. Я надеялся встретить тебя в три, – он покачал головой. – Больше о будущем думать не собираюсь. Буду думать о здесь и сейчас.

– Ты купил дом?

– Да, любовь моя. Я купил тебе дом. Наш дом. У нас всегда будет дом.

Мобильник Олли завибрировал у него в кармане. Он весь день трезвонил, и Олли ни разу не посмотрел на экран. Интересно, кто его так донимал? Может, Лори, его агентка? Или что-то касательно работы…

– Ты собираешься ответить? Может, это что-то важное.

– Ты для меня важна. А они подождут.

– Они весь день названивают. Просто посмотри, кто это.

Олли застонал и выудил из переднего кармана телефон – двумя пальцами. С этого ракурса я не увидела его экран, но заметила, что Олли понадобилось время, чтобы решить, брать ли трубку.

– Надеюсь, это важно, – рявкнул он, но его длинные пальцы спокойно гладили меня по волосам.

А потом вдруг замерли. Олли сел и выпрямился, перекинул ноги через край кровати и схватился руками за голову.

– Сейчас я не могу ответить.

Я тоже поднялась и притянула колени к груди. Олли задвигал челюстью, на шее вздулись вены. Я не слышала всего разговора, и мне это не понравилось. Интересно, кто смог настолько сильно изменить настроение Олли? Нервы у меня пошаливали. Кто бы ни говорил с ним по телефону, он был мужчиной: он громко кричал, но слов я не разобрала. Звонок закончился, и Олли сжал мобильник в кулаке.

– Что случилось? Что не так?

Я не была уверена, что хочу это узнать. Олли запустил пальцы в волосы и провел рукой по лицу. Вверх. Вниз. А потом чуть склонил голову набок и вгляделся в мое лицо. В его глазах я увидела вопрос – стоит ли мне все рассказать?

– Расскажи мне, – процедила я.