Солнце в армейских ботинках, или Идем дорогой трудной… - Юлия Владимировна Славачевская

Левый глаз часто–часто задергался. Новый «папочка» вперился в меня огненным взглядом и застыл со страдальческим выражением лица, потирая переносицу. Самозваный родитель жалобно спросил: — Каким образом у тебя появился муж⁈ Я же только на время полета упустил тебя из виду…

— Долго ли умеючи, — скучным голосом вставила свою ремарку Хосита, поигрывая плазмоганом. — Детки они такие. Сначала из тебя все жилы вытянут, а потом на них тебя же и повесят.

— Это ты по своему опыту говоришь, дылда? — глухо полюбопытствовал из кустов партизанствующий Лайон.

— И ты никогда не горела желанием так рано завести семью, — сам себе объяснял солнечный. — Ты так хотела выучиться на пилота и стремилась стать независимой. Я так гордился своей дочерью, милая. Тебя ждала великая карьера…

— Бред какой, — пробормотала я, ошалев от потока вываленной мне на голову информации и будучи не в состоянии разобраться в своих чувствах. — Какая карьера — охранницы?

— А теперь твоим мужем стал… — будто слушал меня с толстыми серными пробками в ушах, начал ядовито Ахаз. Он перевел взгляд на Ингвара и застыл. Спустя пару минут отмер и нахмурился. Задумчиво пожевав губами, еще раз присмотрелся: — Как все интересно и запутанно. — Сделал шаг вперед и потребовал: — Скажи, киртианин, ты же не для того привязал к себе мою дочь, чтобы вернуть свое наследство?

— У меня нет наследства, я простолюдин из незнатного рода, — прямолинейно, как всегда, ответил То–от, не отводя от Ахаза своих серебряных глаз. — Иначе меня бы свои с варварской Айт–Древе выкупили, этот бизнес у пустынников давно процветает. Нет у меня богатых родственников, и никогда не было. И в Элли вся моя жизнь. Так что если хочешь забрать ее, забирай и мою жизнь тоже. Но я просто так не сдамся.

— Я поняла, — уныло сказала я, уже совсем ничего не соображая, — на этой планете не требуется что–то есть или нюхать. Сумасшествие носится прямо в воздухе. Один ЕЕ в кустах ищет, другой во мне свою дочь. Кто еще чего поискать хочет? Может, ночных светящихся мотыльков из Рашанны, живой и мертвой воды или разумных камушков из Эмергилиса–16? — Провела рукой в сторону горизонта: — Так вы не стесняйтесь, дури тут много, на всех хватит.

— Я ничего не ищу, — слегка успокоившись, ответил солнечный, — я просто почувствовал, что моему ребенку нужна помощь. К тому же отсюда поступила угроза… — Он резко замолчал.

Снова тайны? Что ж за жизнь такая пошла? Как ни человек, так сундук с двойным дном!

— Элли не поверит, что ты ее отец, — почему–то пришел Ахазу на выручку Ингвар, — если у тебя нет доказательств. Чем ты можешь ее убедить?

— Возможно, вот этим? — как–то очень светло улыбнулся солнечный, раскрывая свои объятия и направляя свой свет в мою сторону.

Меня окутало золотистое сияние. Такое знакомое и родное. Именно в нем я купалась каждый день, как в родительской любви. Именно оно утешало меня в трудные моменты моей непростой жизни. Именно это ощущение любви и защищенности я чувствовала рядом. Каждую секунду, мгновение, всегда…

— Папа? — шмыгнула я носом, изо всех сил делая вид, что у меня разыгралась внезапная аллергия на что угодно, и я не плачу, как сопливая девчонка. — Это действительно ты?

— Девочка моя, — привлек меня к широкой груди Ахаз, — моя такая взрослая и такая маленькая девочка. Как же я по тебе соскучился, — он легко поцеловал меня в макушку. — Мне так много тебе нужно объяснить, и я лишь уповаю на то, что ты поймешь мои мотивы, потому что для меня нет ничего в этом мире важнее тебя…

— И почему, — отодвинулась я от него, заглядывая в родные глаза, полные невысказанного чувства, — ты мне сразу на скале не показал этого? Зачем были нужны все эти угрозы?

— На какой скале, ребенок? — недоуменно сдвинул брови Ахаз. — Я прибыл на эту планету всего полчаса назад и сразу помчался к тебе. И не мог… — тут он замолчал, сдвигая брови еще сильнее. — Где ты видела не меня?

— Ух ты! — жизнерадостно выпалила Хосита, разряжая напряженное молчание. — Какие страсти! И где же давно потерянный брат–близнец, который пытается примерить на себя личину родного отца и охмурить неразумное дитятко с кроссовком сорок третьего размера? Можно я на него посмотрю? Очень хочется объяснить, что наличие мозгов в голове не зависит от лишних причиндалов ниже пояса!

— Зависит, — возразил ей Лайон. — Иначе бы ты ко мне не приставала так откровенно. Тебе, видимо, именно этих причиндалов по жизни и не хватает.

— Мне–то как раз всего хватает, — заверила его Железный Дровосек, нимало не смущаясь, — а вот тебе, болезному, явно нужно что–то еще. Зачем иначе ты в кусты как на работу ходишь?

— Элли, — пододвинулся ко мне ближе Ингвар, — мне все это не нравится. Расскажи, кого и где ты видела. Все это настолько странно, насколько возможно.

— Ничего странного в этом нет, — пробормотал мой отец, хотя удивительно так называть мужика, который выглядит чуть ли не моим ровесником. У меня на этой почве, наверное, комплекс неполноценности разовьется. И не один. Расцветет все махровым цветом, как похоронный венок.

— Ладно, — вздохнула я, ничего по сути не понимая, но почему–то доверяя. — Когда меня сперли… — на этом слове Ахаз страдальчески сморщился. — Что? — вытаращилась на него я с раздражением. — Это не было похоже на похищение или киднеппинг. Меня откровенно и беззастенчиво сперли, как велик из сарая!

— Я не из–за слова, — заверил меня отец, — из–за действия. Мне не нравится, что ты была в тот момент беззащитной и могла пострадать. — И подарил такой многозначительный взгляд моему мужу, что даже толстокожая Хосита поежилась.

— В общем, — прервала я безмолвный обмен мнениями, — когда меня сперли… — И рассказала все без утайки. А что? Стыдно мне не было.

— Я должен его увидеть, — пробормотал Ахаз через пару минут, после того, как я закончила свой рассказ. — Он преступил черту и должен понести заслуженное наказание! Нам нужно его найти.

— Кого? —