Наказание для бандита - Кристина Майер

— Сдала? — лицо Барсага становится серьезным, из голоса пропадает легкость. Вот теперь я верю, что он криминальный авторитет. Жмусь ближе к Хасану, он ведь не даст меня в обиду?

— Нет… — мотая головой. — Валера не знает, что ты здесь. Можешь спрятаться… — обегаю взглядом двор в поисках надежного укрытия.

— Барс, — одергивает веселящегося брата Хасан.

— Руслана, прости, — произносит Барс. — Ты выглядела такой напуганной, не смог удержаться и не подшутить над тобой, — раскаивающимся тоном. — Пусть твой друг… — не успевает договорить, у ворот останавливается служебный уазик Валерки.

— Я выйду, — пытаюсь протиснуться мимо мужчин, но они выходят первыми за калитку. При виде Дауровых брови Валерки сходятся на переносице, он здоровается с мужчинами, подозрительно косится на Барсага. Видимо, вспоминает все, что успел на него раскопать.

— У нас корову раздуло. Заливали водку с подсолнечным маслом, не помогло. Мать боится, что она сдохнет, если не сделать прокол, поможешь? — спрашивает меня друг.

— Конечно. Поехали? — при этом бросаю взгляд на Хасана.

— Поехали, — произносит Барс. — Мы с Хасаном в деревне выросли, запачкаться не боимся. Думаю, лишние руки не помешают, — не спрашивает, а ставит перед фактом.

Подозрительно косясь, Валерка кивает на свой «внедорожник». Барса совершенно не смущает, что он полицейский. Он ведет себя свободно и раскованно, а еще очень уверенно, сразу видно, привык командовать людьми. Закидывает подушку и одеяло в свою машину, потом мы все дружно загружаемся в уазик Валерки.

Дома у меня нет троакара, приходится заезжать на ферму. Охрана меня узнает, как и Валерку, пропускают без проблем. Беру все необходимое, руминаторные средства и троакар, но надеюсь, что обойдемся без прокола.

Пока ездим, успеваем договориться, что козлят Валерка сам заберет из монастыря, а Сметанка, видимо, отправится на новое место жительства.

Корову действительно раздуло так, что ей нечем дышать. Тяжело наблюдать за мучениями животного. Осмотрев и ощупав, понимаю, что придется прибегнуть к крайней мере — делать прокол. Опыта у меня в этом деле немного, пару раз приходилось применять на ферме подобный метод лечения, но тогда меня страховал наш завхоз. Он всю жизнь проработал на фермах, там и научился, а потом обучил меня. В университете подобной практики не было.

Помогать и страховать вызвался Хасан. Матушку, которая очень громко переживала за свою «кормилицу», Валерка отправил в дом, за что я была ему очень признательна. И так волнуюсь, а тут еще под руку: «Руслана, ты ей поможешь?», «Ой, мне кажется, она не выживет. Может, лучше прирезать?» «Куда девать столько мяса?»…

Другое дело Хасан, который, заметив мое волнение, придавал мне уверенности, говорил, что все у меня получится. И ведь получилось. Обработав место прокола, смахнула незаметно слезы радости и облегчения, только после этого развернулась к Валерке, который все это время стоял в сторонке с Барсом. О чем они все это время говорили, я не слышала, но друг больше не выглядел хмурым и напряженным.

— Валер, нужно «Тимпанол» ей дать… — объясняю, что необходимо делать, чтобы корова поправилась, и обязательно следить, чтобы не было повторного вздутия.

— Завтра возвращаешься в город? — тихо спрашивает друг.

— Возвращаюсь, — смотрю Валерке в глаза. Мне нечего стыдиться, я не обманывала его, а то, что влюбилась в другого… так это жизнь.

— Будь счастлива, — пытаясь скрыть за улыбкой грусть. Мне тоже грустно, но я желаю другу счастья, желаю ему встретить женщину, которая будет его любить всем сердцем.

— Спасибо…

Мы собираемся уходить, время почти два часа ночи. В знак благодарности мать Валерки приглашает нас за стол, но мы дружно отказываемся, время позднее, им нужно поухаживать за коровой, а нам сходить в душ и ложиться отдыхать. Вряд ли меня хватит на страстную ночь, глаза уже слипаются.

Три минуты, что мы едем до моего дома, я сплю на плече Хасана. Захватив с собой сменные вещи из машины, Хасан вместе со мной заходит в душ. У меня нет сил возмущаться и думать о том, что о нас подумает Барсаг. Мне все равно, что он подумает, я лишь хочу добраться до постели.

— Держись за стойку крана, а то упадешь, — командует Хасан. — Я тебя намылю, — мылит руки, кладет их на плечи, принимается водить по телу. Приятно…

— Ты пытаешься меня соблазнить? — сонным голосом.

— После того, как ты отдохнешь, — серьезным тоном. Я хочу что-то ответить, но глаза закрываются против воли. — Не спать, Руслана! — вздрагиваю, услышав окрик Хасана. Он успевает подхватить меня до того, как я свалюсь. — Потерпи две минуты, я тебя сейчас сполосну и отнесу в постель, — берет в руки лейку, начинает меня поливать.

— Нельзя выходить неодетыми, за дверью твой брат, — мой мозг еще не совсем уснул.

— Он не войдет, пока я его не позову…

Завернув меня в полотенце, Хасан относит меня в постель. Не позволяет сразу лечь, потому что сушит мокрые волосы, чтобы я не спала на сырой подушке. Уткнувшись лбом ему в живот, закрываю глаза, но уснуть не получается, что-то утыкается мне в подбородок. Открыв глаза, дергаюсь от неожиданности, бьюсь головой о фен, который Хасан тут же выключает.

— Не обращай внимания, — низким хриплым голосом. — Твои губы были очень близко, я не смог его остановить, — продолжая сушить волосы. Я не знаю, какой должна быть реакция, но мне любопытно попробовать с ним все.

— Не надо, — перехватив руку, которой я тянулась к его члену. — После того, как ты отдохнешь, я весь твой, а сейчас ложись спать, — укладывает меня в постель. Как только моя голова касается подушки, я засыпаю…

Глава 41

Руслана

Прохладный утренний воздух касается теплой кожи. Пытаюсь вернуть обратно одеяло, а оно ускользает все ниже и ниже…

Недовольно промычав, тянусь рукой за одеялом. Окончательно меня будят жаркие горячие поцелуи, которые недолго задерживаются на ключицах, а потом почти сразу опускаются к груди…

— М-м-м… — тихий стон срывается с моих губ, когда горячий язык принимается ласкать сосок. — М-м-м… — значительно громче. Хасан втягивает в рот пику груди и начинает ее посасывать. Ласками он заставляет меня взмывать над землей.

Его горячие губы