Развод. Пусть горят мосты - Стася Бестужева

— Мама, это тебе! — кричит Ника, открыв дверь. — Какой-то мужчина с конвертом.

Выхожу в прихожую, вытирая руки кухонным полотенцем. У двери стоит молодой человек в строгом костюме.

— Елена Викторовна Федоркова? — спрашивает он, сверяясь с документом.

— Да, это я.

— Вам уведомление, — протягивает мне плотный конверт. — Распишитесь здесь, пожалуйста.

Что-то холодное сжимается внутри. Расписываюсь машинально, закрываю дверь и смотрю на конверт. Штамп районного суда. То, чего я подсознательно ждала и боялась все эти недели.

— Что там, мам? — Ника смотрит на меня встревоженно. Слишком взрослый, слишком понимающий взгляд для двенадцатилетней девочки.

— Ничего страшного, — улыбаюсь, пряча конверт в карман халата. — Какие-то документы. Разберусь позже. А сейчас пора на занятия.

Отвожу детей, всю дорогу ощущая тяжесть конверта в кармане. Не хочу открывать его, хотя уже знаю, что там. Оттягиваю неизбежное, пытаюсь насладиться последними минутами неведения. Но время безжалостно. Вот Ника машет мне рукой, вот Даниил обнимает на прощание, вот я возвращаюсь к пустой машине.

Конверт жжёт карман. Открываю его, сидя за рулём припаркованной машины. Внутри несколько листов официальных бумаг. Первый лист — исковое заявление о расторжении брака. Павел Андреевич Федорков просит суд расторгнуть брак с Еленой Викторовной Федорковой в связи с невозможностью дальнейшей совместной жизни по причине несовместимости характеров.

Несовместимость характеров. После тринадцати лет брака, двоих детей и его измены. Причина — несовместимость характеров.

Второй документ ещё хуже. Исковое заявление об определении места жительства несовершеннолетних детей — Ники и Даниила — с отцом. Основание: "нестабильное эмоциональное состояние матери, её чрезмерная занятость на работе, пренебрежение родительскими обязанностями, неспособность обеспечить детям необходимые условия для гармоничного развития".

Слова прыгают перед глазами, буквы сливаются в чёрную кашу. Я, пренебрегающая родительскими обязанностями? Я, неспособная обеспечить детям необходимые условия? Я, которая все эти годы была и матерью, и отцом, пока Павел строил карьеру и крутил романы на стороне?

К исковым заявлениям приложены свидетельские показания. Просматриваю их и чувствую, как земля уходит из-под ног. Марина Степановна, соседка — "неоднократно слышала крики и плач детей из квартиры Федорковых, когда отец отсутствовал". Александр Петрович, отец одноклассника Даниила — "замечал неадекватное поведение Елены Викторовны на родительских собраниях, нервозность, агрессивные высказывания". Татьяна Ковалёва, коллега Павла — "была свидетелем истерик Елены в общественных местах, когда та публично обвиняла мужа в несуществующих изменах".

Кровь стучит в висках. Марина Степановна, которая всегда улыбалась при встрече и говорила, какие у меня замечательные дети. Александр Петрович, с которым мы обменялись парой фраз на последнем собрании. Татьяна Ковалёва, которую я видела один раз в жизни, на корпоративе компании Павла.

Все они теперь свидетельствуют против меня. Все они подтверждают версию Павла — я неуравновешенная, нестабильная мать, не достойная воспитывать собственных детей.

Дрожащими руками завожу машину. Нужно к Сергею Леонидовичу. Немедленно. Звоню ему, пока выезжаю с парковки.

— Елена Викторовна? — его голос звучит обеспокоенно. — Что случилось?

— Павел подал на развод, — отвечаю, стараясь сохранять спокойствие. — И иск на определение места жительства детей с ним. У меня на руках документы. Там... там свидетельские показания. Он подготовился основательно.

— Приезжайте немедленно, — Сергей Леонидович становится собранным, деловым. — Я освобожу ближайший час. Привезите все документы, каждую бумажку.

По дороге в офис адвоката звонит Максим. Словно почувствовал.

— Доброе утро, — в его голосе тепло, от которого хочется плакать. — Как ты сегодня?

— Павел подал на развод, — отвечаю прямо. — И хочет отобрать детей. У него куча свидетелей, готовых подтвердить, что я неадекватная мать.

Тишина в трубке. Потом глубокий вздох.

— Сволочь, — выдыхает Максим, и в этом коротком слове столько ярости, что я почти физически её ощущаю. — Ты у Сергея Леонидовича?

— Еду к нему.

— Хорошо. Я заеду к тебе вечером. Ты не одна в этой битве, помни.

"Ты не одна". Эти слова согревают, дают силы продолжать движение, когда хочется просто остановиться на обочине и разрыдаться.

Сергей Леонидович встречает меня в своём кабинете. Забирает документы, просматривает внимательно, хмурясь с каждой страницей всё сильнее.

— Да, это серьёзно, — говорит он наконец. — Павел готовился основательно. Свидетели, характеристики, медицинское заключение...

— Какое медицинское заключение? — перебиваю я, холодея.

Сергей Леонидович поворачивает ко мне один из листов. Заключение психиатра Державина К.А. о нестабильном эмоциональном состоянии Елены Федорковой, склонности к паранойяльным реакциям, беспричинной ревности и импульсивному поведению.

— Но я никогда не встречалась с этим врачом! — восклицаю я. — Никогда не проходила освидетельствование!

— Разумеется, нет, — кивает Сергей Леонидович. — Это подделка. Очень качественная, но подделка. И мы это докажем. Но сам факт говорит о многом — ваш муж готов пойти на подлог документов, чтобы отобрать у вас детей.

— Зачем? — этот вопрос мучает меня с того момента, как я открыла конверт. — Зачем ему дети? Он никогда особо не интересовался их жизнью. Все эти годы он был занят работой, собой, потом Вероникой... Почему сейчас такое рвение стать отцом года?

— Контроль, — отвечает Сергей Леонидович просто. — Это всё о контроле. Он терпеть не может проигрывать. А ваш уход с детьми — это поражение. Удар по его самолюбию, по его имиджу успешного мужчины и главы семейства. Кроме того, дети — это мощный рычаг давления на вас. Пока они с вами, вы свободны. Если он их заберёт — вы будете вынуждены играть по его правилам, чтобы иметь возможность с ними видеться.

Эти слова бьют точно в цель. Сергей Леонидович прав — Павел всегда любил контролировать. Меня, наш дом, финансы, даже моё время и круг общения. Контроль — его стихия, его способ существования. И потеря этого контроля — худшее, что может с ним случиться.

— Что нам делать? — спрашиваю, стараясь сосредоточиться на практических шагах, а не на эмоциях.

— Для начала — отвечать на его иски, — Сергей Леонидович становится деловитым. — Мы тоже подадим заявление об определении места жительства детей с вами. Подготовим свои свидетельские показания — вашей мамы, коллег, учителей детей. Запросим характеристики из школы. Заявим