Измена. Он не твой - Яна Мосар

необходимые мероприятия: снятие болевого синдрома, введение антиагрегантов и нитратов, мониторинг ЭКГ. Сердечная мышца повреждена незначительно, но потребуется тщательное наблюдение и реабилитация. Возможны осложнения – аритмии, повторные эпизоды ишемии. Сейчас она в палате интенсивной терапии.

– А прогноз? – спрашиваю, затаив дыхание.

– Все зависит от того, как строго будут соблюдаться рекомендации. Она должна исключить стресс, курение, физическое перенапряжение. И, главное, эмоциональную перегрузку. Это сейчас для нее опаснее всего.

Ярослав кивает, и я вижу, как напрягаются его плечи, будто он держит на них непомерный груз. Когда врач уходит, он поворачивается ко мне, и в его взгляде читается вопрос и одновременно обвинение.

– Яр, я правда не хотела, чтобы с ней случилось что-то плохое, – тихо говорю я, – да, я зла на нее, да, я обижена, но не настолько, чтобы желать ей зла. Я бы никогда…

Он медленно садится на стул, упирается локтями в колени, сцепляет руки в замок и опускает голову.

– Все, чему я верил, все, что я думал, оказалось ложью.

Я присаживаюсь рядом, осторожно касаюсь его плеча. Он не отстраняется.

– Ты можешь не верить, Яр, можешь думать, что она по-прежнему ни при чем, но это правда. Я почти уверена. Нам только надо проверить ее телефон и найти доказательства.

Он поднимает на меня глаза – уставшие, растерянные, но больше не злые.

– С днем рождения был перебор.

– Я хотела спровоцировать Анну, чтобы узнать, кто она. Я думала до последнего, что это Марина, но ошиблась. Прости, что так получилось, прости, что ты подумал обо мне плохо. Но я не изменяла тебе и не собиралась.

Он долго смотрит на меня, будто пытается что-то разглядеть, что-то очень важное и настоящее, то, что он мог упустить. Кладет руку мне на плечо и обнимает.

– Мы вроде как должны доверять друг другу, чтобы начать все сначала, а получается опять врем?

– Нет, это еще не начало, Яр. Начало будет, когда будут доказательства и конец этой истории. И твоя мама… ты слышал. Она не хочет, чтобы мы жили вместе. Она будет продолжать. Это будет не жизнь, а постоянное недоверие и сомнения.

– Все слишком запуталось.

Я киваю, пытаясь проглотить ком в горле.

– Да. Может, нам и не надо сходиться… Из этого не…

– Не говори так. Надо. Мне надо.

Он медленно встает, смотрит на дверь палаты, где лежит его мать. Потом снова на меня – взгляд его темный и усталый.

– Даш, – наконец тихо произносит, – где ее телефон?

– Я не забирала.

– Значит, поехали к ней домой. Проверим ее телефон и узнаем уже правду.

Глава 42

Мы едем молча. В машине тихо, слышно только шорох шин по мокрому асфальту и мое учащенное дыхание. Сердце колотится тревожно и болезненно.

В голове крутится одна и та же мысль: "А вдруг я ошиблась? А если это все-таки Марина? Что тогда? Как я смогу потом жить с этим? А если с ней случится что-то? Яр же мне не простит"

Ярослав держит руль крепко, костяшки пальцев белеют от напряжения. Вижу, как подергиваются мышцы на его скулах, как он пытается подавить волнение и страх. Наверное, ему даже хуже, чем мне. Ведь речь идет о его матери.

Когда подъезжаем к родительскому дому, у меня начинают дрожать руки.

Ярослав открывает дверь своим ключом, пропускает меня вперед и ведет сразу в мамину спальню. Остановившись на пороге, замирает на несколько секунд, словно собираясь с духом, потом решительно проходит внутрь.

В комнате пахнет ее духами – тяжелыми, цветочными. На комоде аккуратно лежит ее телефон. Ярослав берет его, экран загорается, и сердце у меня пропускает удар.

– Ты знаешь ее пароль? – тихо спрашиваю я.

– Да. Она всегда использовала мой день рождения.

Быстро вводит цифры, и телефон разблокируется. Его пальцы слегка подрагивают, когда он начинает просматривать приложения и переписки. Я стою чуть позади, и каждое мгновение кажется бесконечностью.

– Вот… – голос Ярослава ломается, и он вдруг садится на край кровати. – Вот и ответ.

Он протягивает мне телефон. Я беру его с осторожностью, будто держу в руках что-то хрупкое и взрывоопасное одновременно. На экране два аккаунта. Один – мамин, а второй…

Анна Резник.

Я чувствую, как у меня подгибаются ноги. Сажусь рядом с ним, тяжело опускаясь на покрывало, которое слегка пахнет лавандой.

– Это правда, – шепчет Ярослав глухо, глядя куда-то мимо меня. – Все это время… мама…

– Яр, прости, – я касаюсь его плеча, пытаясь хоть немного передать ему свое тепло, поддержать, но чувствую, как он напряжен. – Я не хотела, чтобы так вышло.

– Ты не виновата, – произносит он хрипло и резко поворачивается ко мне. Его глаза полны боли и сожаления, которых я никогда раньше не видела. – Это я виноват. Я не верил тебе. Я сомневался… Обидел тебя, когда должен был защищать и верить.

– Ты не мог знать, – осторожно говорю я, чувствуя, как слезы начинают подступать к горлу. – Никто не мог представить, что это она.

Он качает головой, словно пытаясь сбросить с себя всю тяжесть произошедшего. Потом берет мои ладони, крепко сжимая их в своих.

– Ты не представляешь, как мне сейчас стыдно, Даш, – его голос дрожит, и впервые за долгое время я вижу, как в его глазах блестят слезы. – Я не могу понять, почему она это сделала? Зачем? Ради чего? Я… Я не верю, что это моя мама…

– Может быть, она просто хотела для тебя другой жизни, – тихо говорю я, сама не до конца веря в это. – Может быть, она была уверена, что так будет лучше для тебя? Она слишком тебя любила. Слишком, чтобы делить с кем-то.

– Как может быть лучше, если я потерял бы тебя? – его голос звучит горько и надломлено. – Если бы я потерял Катю? Если бы я разрушил свою семью?

Он резко встает, отходит к окну, упирается руками в подоконник и склоняет голову, будто его давит тяжесть всей этой ситуации. Я вижу, как дрожат его плечи. Ему сейчас не нужны слова. Ему нужно пережить это самому.

Проходит несколько минут, прежде чем он оборачивается. Взгляд уже не такой тяжелый. Он медленно подходит ко мне, садится рядом и берет за руку.

– Прости меня, Даш,