Старше - Дженнифер Хартманн

и мои ноги чуть не подкосились. Сбитая с толку, я выпрямилась и подняла глаза, как раз в тот момент, когда мимо пронеслись мутные фары движущейся зигзагами машины, изо всех сил пытающейся держаться прямо на скользком снегу.

Раздался сигнал.

Я подавила вздох.

Быстро моргнув, я вскинула подбородок и встретилась с пылающим взглядом Рида, на мгновение замерев в его безопасных объятиях.

— Черт возьми, — тихо прорычал он, сверкая глазами в свете уличных фонарей. Он прижал меня еще крепче, обхватив за плечи. — Я же сказал тебе оставаться в этом чертовом грузовике.

Его голос перекатывался как гравий. Страх победил его ярость, хватка ослабла, и одна рука медленно провела по моему плечу вверх и вниз. Он закрыл глаза и выдохнул через нос.

Я на мгновение расслабилась, растворившись в его прикосновениях.

А потом стряхнула его с себя.

Посмотрев по сторонам, я осторожно подошла к пассажирской двери и забралась в машину. Он последовал за мной. Мы сидели в молчании, пока двигатель не взревел, не заработали стеклоочистители, и Рид осторожно выехал на дорогу.

Из динамиков полилась музыка — популярная песня восьмидесятых. Я откинулась на сиденье и закрыла глаза, стараясь не обращать внимания на его близость, пытаясь отогнать ужасные образы Божьей коровки, потерянной или раненной в этой метели, пока дворники скрипели, а мой желудок сжимался.

Я открыла глаза только тогда, когда мы остановились, и двигатель замолчал, а звук вынимаемых из замка зажигания ключей вернул меня к жизни.

Мое внимание привлек знакомый жилой комплекс перед нами, и я нахмурилась.

— Зачем ты привез меня сюда?

Он расстегнул ремень и убрал ключи в карман.

— Дороги сейчас хреновые. Мой дом был ближе.

— Но… — Я не успела договорить, как он выскочил из машины и захлопнул дверь.

У меня не было другого выбора, кроме как последовать за ним.

Мы шли по коридорам, не говоря ни слова, и я занервничала еще больше, когда мы добрались до квартиры номер семнадцать. Он отпер дверь и посторонился, чтобы пропустить меня.

Я нерешительно переступила порог, дрожа с головы до ног.

Я останусь на ночь?

Где я буду спать?

Дверь с тихим щелчком закрылась, и Рид стянул куртку и скинул ботинки в прихожей.

— Надо тебя согреть, — сказал он, глядя, как я приплясываю перед ним.

Мои легинсы промокли насквозь, а носки впитали растаявший снег, который попал внутрь ботинок.

— У меня… нет сменной одежды.

Его глаза скользнули по мне, лениво пройдясь сверху вниз.

— Тара оставила здесь кое-какую одежду.

Я кивнула, убирая мокрые волосы со лба.

— Можно мне принять душ?

— Пока нет. Тебе нужно согреваться постепенно.

Мое горло обожгло, но я заставила себя кивнуть еще раз.

— Хорошо. Спасибо.

Наши взгляды сцепились на мгновение, прежде чем он исчез в одной из спален и, вернувшись через минуту, застал меня на графитово-сером диване дрожащей и поджавшей под себя ноги.

Рид заколебался, а затем двинулся вперед, держа под мышкой сверток с одеждой и полотенце.

Я следила, как он опустился передо мной на колени и потянулся к моим лодыжкам. Его пальцы были еще холодными, когда он осторожно стягивал с моих ног влажные носки.

Я смотрела на него, не двигаясь.

— Что ты делаешь?

— Согреваю тебя.

Мои губы приоткрылись, чтобы возразить, но с них не сорвалось ни слова. Я не привыкла, чтобы обо мне заботились, нежно прикасались и гладили. Поэтому я просто наблюдала за тем, как он вытирает влагу с моих замерзших ступней и икр банным полотенцем.

Затем он провел руками по моим бедрам и потянулся к поясу моих легинсов.

Мое сердце заколотилось, дыхание сбилось.

Не было никаких колебаний, никаких неловких движений. Он стянул мокрую ткань с моих ног, продолжая вытирать меня насухо, а затем надел на мои ноги сухие пижамные штаны. За ними последовали два пушистых носка, проглотившие мои пальцы, выкрашенные малиновым лаком.

Схватив штаны, я натянула их до конца, Рид придвинулся ближе к моим ногам и потянулся к краю футболки.

Его глаза поднялись к моим.

В них светилась горячая смесь нежности и чего-то еще. Я уставилась на него, прикрыв веки, а воздух покидал мои легкие клубами нервной энергии.

Я медленно подняла руки над головой.

Рид сглотнул, его движения стали еще медленнее, когда он опустился на колени между моих раздвинутых ног, и футболка потянулась вверх за движением его рук. Спутанные волосы падали вниз прохладным водопадом на обнаженные плечи и бретельки бюстгальтера. Его грудь тяжело вздымалась и опускалась, дыхание было неглубоким и прерывистым. Стиснув зубы, он избегал моего взгляда, пока натягивал на меня сухую футболку и помогал просунуть руки в рукава.

Я вытащила волосы из-за ворота и опустила глаза.

— Это не Тары.

Это была его футболка «Soundgarden».

Опустив взгляд на мою грудь, он моргнул на логотип.

— Да, — это все, что он сказал.

Аромат амбры и землистой мужественности окутал меня теплыми объятиями, когда Рид потянулся, чтобы взять шоколадно-коричневый плед рядом со мной. Он накинул его на мои плечи, укутывая меня в уютный кокон, его руки задержались на бахроме, пока он крепко сжимал его.

— Спасибо. — Я прижала ладонь к костяшкам его пальцев, чтобы удержать его рядом. Его рука была холодной и сухой, поэтому я нежно погладила кончиками пальцев его кожу, возвращая тепло. — Ты тоже замерз.

— Я в порядке. — Он устроился у меня между ног, голос был шершавый, как песок. — Тебе лучше?

— Да.

Он слегка кивнул в ответ, когда нашел мой взгляд.

— С ней все будет в порядке, — мягко сказал он. Затем протянул руку и заправил прядь мокрых волос мне за ухо. — Когда она была щенком, постоянно убегала со двора. Она умеет находить путь назад. Еще лучше она умеет найти безопасное место, где можно спрятаться, пока ее не найдут.

Я прикусила губу.

— Я чувствую себя ужасно.

— Это потому, что у тебя чертовски большое сердце. — Рид потянулся к моим рукам, высунувшимся из-под одеяла, обнял их своими большими ладонями и начал растирать. — Ты все еще не согрелась.

Мне не было холодно. Я чувствовала себя тающим кусочком сладости.

— Это приятно.

Он поднял наши соединенные руки к своим губам и согрел горячим дыханием мои ладони, прежде чем снова потереть их. Покалывание расцвело в кончиках моих пальцев, словно в них впились крошечные иглы, и побежали марафон по всей длине рук. Рид снова подул на них, а затем полностью обхватил мои медленно согревающиеся ладони, поднес их к подбородку и оставил там. Его глаза закрылись с протяжным вздохом, и мы просто сидели.